Geronimo!
'Split Personality'
July 2008
under the cutИнтервью с Джулианом
D&C: Джулиан, если вы вас избрали мэром Лондона, каким бы был ваш манифест?
JB: Свободный джаз каждому! Избавился бы от уличных музыкантов, играющих на трубе.
D&C: Вы играете на больших аренах с The Boosh, вы предпочитаете их клубам?
JB: По правде сказать, я с большим удовольствием играю в High Wycombe, чем в Wembley. Все заключается в том, как вы себя чувствуете во время шоу. Конечно, это потрясающе играть в Wembley, но это чувство проходит довольно быстро. Вы, определено, ни на шаг не приблизитесь к правде жизни.
D&C: Вы когда-нибудь задумывались над тем, что бы вы делали, если бы не встретили Ноэля?
JB: Что? Если бы я повернул все эти годы жизни налево, а не направо? Я бы мог быть президентом Парагвая сейчас.
D&C: Парагвайский свободный джаз. Мило.
JB: Свободный джаз не имеет структуры, каждый играет то, что просто пришло ему в голову.
D&C: Говард Мун был бы так расстроен! Вы наслаждаетесь попытками превзойти кого либо?
JB: Однажды у меня были конкурирующие отношения с другим гитаристом. Мы играли сложную джазовую композицию и каждый старался превзойти друг друга – но вышло все довольно продуктивно. Я всегда работаю изо всех сил с другими людьми. Ноэль доволен тем, когда делает что-то свое, например, стэнд-ап. Я стал ненавидеть делать стэнд-ап, это не было тем, что я действительно хотел делать. Меня постоянно перебивали. Ноэлю нравится это, он любит схватки. Мне это лишь только причиняет боль и я начинаю ныть.
D&C: Поэтому вы сделали The Mighty Boosh настолько неправдоподобным, проверить реакцию людей?
JB: Ну, некоторые люди смотрели это и им не понравилось. Обычно, люди продолжают не любить шоу до конца своих дней. Я думаю это недовольство нами и нашим странным миром, вызвано только потому, что когда мы заканчиваем съемки, говорим ‘Добро пожаловать если хотите и вам интересно, но мы не собираемся делать что-то проще для вашего понимания!’.
D&C: Однажды вы сказали, что The Mighty Boosh было свободным простором для идей. Вы расстроены, что сейчас буквально все любят ваше шоу?
JB: Разве? Я не выигрывал ни одной Bafta. Все это меня немного раздражает. Хорошо быть незаметным, когда не каждый может понять твою шутку. Мне кажется это немного странным, когда так многим людям внезапно понравилось шоу. Но я вполне доволен этим.
D&C: Вы говорите о последнем сезоне?
JB: Думаю да. Но писать его было тяжелее всего. Мы были в разных мирах, и я не знал, сработает ли это. Но у нас были хорошие предчувствия. Ноэль обычно живет ночной жизнью, а я утренней, поэтому за день нам удавалось встретиться на несколько часов. Это могло усовершенствовать или сломать нас, но мы как-то справились со всем.
D&C: Этот контраст делает Говарда Муна и Винса Нуа такими успешными.
JB: Да, Ноэль никогда не имел проблем со известностью, но я все сопротивлялся этому. Мне никогда не нравились все то, что сопутствует славе, и я не доверяю тем людям, которые постоянно счастливы. Мне кажется, с ними что-то не так – они не могут быть так счастливы. Говард и Винс появились из нас самих же. Персонажи похожи на братьев, которые постоянно придираются друг к другу и имеют абсолютно разные взгляды на жизнь. Но иногда они действуют заодно, и за этим очень интересно наблюдать, смотреть, как они прекращают схватки.
D&C: Вы чувствуете себя неудобно, когда снимаетесь?
JB: Это всегда вызов самому себе, когда снимаешься, на тебе непонятно что, и в это время на тебя уставилась сотни электриков и плотников. Довольно трудно вести себя подобающе, когда выглядишь безумно глупо.
D&C: Комедия это один сплошной нервоз?
JB: Да, обычно с тобой что-то не так, если ты комедиант.
D&C: Что же тогда не так с вами?
JB: Я нуждаюсь в том, чтобы заставить людей смеяться. Это рождается из-за чувства аутсайдерства. В этом есть некоторая правда обо всех комедиантах.
D&C: Кристофер Гест сказал, что самое худшее представление того, кто выходит на сцену, это ‘Встречайте смешного человека, который заставит вас смеяться над его лучшими шутками’.
JB: Восхитительно.
D&C: Вы согласны с этими словами?
JB: Да, у меня всегда были проблемы с этим. Я люблю быть незаметным. Мне всегда не по себе от того, когда люди на улице просят что-то сделать и хотят сфотографироваться со мной. Ноэль более услужливый.
D&C: Кажется, вы избегаете такого огромного внимания таблоидов.
JB: Да, меня довольно редко фотографируют папарацци. По некоторым причинам, им не нужны фотографии меня и знаменитого джазового гитариста Джоша Шофилда, садящихся в такси. Никто не заинтересован в двух людях с бородами, в коричневых вельветовых брюках в наши дни.
D&C : Ваше участие в Натан Барли повлияло на ваше мнение о модной индустрии?
JB: Ну, было весело работать с Крисом Моррисом, но мне было трудно играть своего персонажа. Он пытался высмеять особый вид идиотов. Он дал мне действительно странный совет о том, как играть персонажа. Будто бы он растаял, но преобразовался в нечто другое, разум был разрушен, и он уставился на разрушенное изображение собственной глупости. Я сказал ‘Хорошо, легко, я сыграю это’. Я был смущен на всем протяжении съемок, но мне кажется это сработало и персонаж получился.
D&C: Итак, скоро у вас большой концерт с 30 тысячами зрителей.
JB: Может быть и с 30 зрителями.
D&C: Хорошо, скоро у вас будет маленький скромный концерт с 30 зрителями… вы всегда хотели “поместить” комедию на большую сцену?
JB: Я нахожу это довольно странным. Я предпочитаю играть в небольшом месте, но Ноэль постоянно говорит ‘О чем ты говоришь, никто этого раньше не делал, так давай сделаем это!!!’, и я отвечаю ‘Да, конечно, мы должны’. Я без понятия, как это будет выглядеть. Наверное, ужасно. Мы хотим сохранить ту же глупость, которую всегда делаем, но в музыкальной форме.
D&C: Как Spinal Tap?
JB: Это уже было сделано до нас. Ох. Хм…
D&C: Так комедия это уловка, чтобы поместить музыку в шоу?
JB: Не совсем. Должно быть мы сильно облажаемся, и потом скажем себе ‘Да, это была плохая идея’. Но мне нравится то, что мы не знаем как все получится, и это больше всего нас вдохновляет. Так будет со всем тем, что мы собираемся делать в будущем.
Интервью с Ноэлем
D&C: Ноэль, где вы вчера были?
NF: Да, извините за это. Я ходил на Эми Вайнхауз. Я пропустил это, а потом у меня была небольшая попойка. Начал я на концерте Грэйс Джонс. Мой менеджер нашел меня в Soho Hotel, пытался меня как-то раскачать, но ничего не получилось. Сейчас я пришел в себя. Поел суп. Из сельдерея. Это один из лучших супов. Суп это новый рок-н-ролл, новый наркотик, новый алкоголь.
D&C: Супер. Что бы вы сделали, если бы стали мэром?
NF: Избавился бы он машин и раздал бы всем лошадей. Это бы немного научило людей дисциплине. У меня была бы белая, а у всех остальных коричневые.
D&C: Вы когда-нибудь ездили на лошади верхом?
NF: Нет. Но однажды я сидела на лошади во время фотосессии.
D&C: Мне кажется, Джулиан скучал по вам вчера...
NF: Ну, он всегда немногословен. Наверное, он подумал ‘О, черт, теперь мне надо говорить, потому что Ноэля здесь нет’. Возможно, это даже лучше для него.
D&C: Когда наступил тот момент, когда вы решили работать вместе?
NF: Да. Я сказал Джулиану ‘ты можешь прийти ко мне домой, но ты никогда не уйдешь’, и он ответил ‘ладно, хорошо, у меня не так много есть’. Я подумал, что то, что он не обеспокоился было просто восхитительным. Это была первая шутка, которую мы написали.
D&C: Вы думаете это странно, что The Mighty Boosh стали настолько модными?
NF: Это немного странно. Мы не привыкли к тому, что людям нравится то, что мы делаем. Мы сделали это маленькое странное забавное шоу и как-то получилось, что оно стало популярным. Мы пытались потерять зрителей, но не вышло! Это немного давит на мозги, но мы работаем над тем, как с этим жить.
D&C: Джулиан сказал, что это написание сценария было сложным, потому что вы ведете разные стили жизни.
NF: Да, с последним сезоном было сложно. Мы привыкли быть более похожими. Раньше я выходил куда-либо очень редко, Джулиан наоборот, часто. Сейчас, мы будто поменяли полярности. У него появились близнецы, а я был воодушевлен вечеринками. Вы будто обольщены этим, и не осознаете, что это происходит на самом деле. Я никогда не пил.
D&C: Слава испортила вас?
NF: Я был испорчен системой. Я как Оливер Твист. Я приехал в Лондон и все вдруг внезапно пришли и сказали ‘Сюда, парень! Тут вечеринка для тебя, каждую ночь недели!’. Но Джулиан и я работаем очень усердно. Знаю, это выглядит так, будто мы не прилагаем никаких усилий, но у нас хорошая дисциплина, даже если мы встречаемся всего на час в день, все закачивается тем, что мы придумываем что-то хорошее.
D&C: Вы нервничаете по поводу того, что вам предстоит выступать перед 30 тысячами зрителей?
NF: Я не так испуган как Джулиан, но он говорит, что я глупый, так что не знаю. Я люблю соревнования и вызовы. Это заставляет чувствовать меня всегда молодым. В конце концов, мы недооцениваем себя, так что я думаю, все будет хорошо. Возможно, это будет походить немного на хаос, но надеюсь это начало нашего нового направления.
D&C: Вы планируете сделать что-то вроде Spinal Tap?
NF: Я не знаю. Они пародировали определенный жанр музыки, в то время как наша группа может исполнить немного фанка, немного рэпа, немного электро, даже кримп – мы делаем все, что мы хотим, потому что в шоу у нас много разных персонажей, которым присущи разные стили музыки.
D&C: Если бы вы могли научить какую-либо рок-звезду кримпу, кто бы это был?
NF: Джаггер. Если он когда-нибудь сделает кримп, я удалюсь. Игра закончена. Он однажды подмигнул мне, и я уставился на него, как ребенок на Бога. Было такое чувство, что в команте единорог. Я не мог прекратить смотреть на него.
D&C: Поговорим о ваших персонажах. У Спайдера 7 пен***в, у Олд Грегга мэнгина, Тони Гаррсон выглядит как нелепое яи**о. Что бы сказал Фрэйд?
NF: У него были бы плодотворные дни работы, не так ли? Так много пен**в и ва**н. В моих стэнд-апах я никогда не использую подобного рода шутки, так что я обвиняю Джулиана. Кстати, Фрэйд бы остановил бы свое внимания и на том, что я часто одеваю платья и женскую одежду. Мы даже целовались в одном из эпизодов. Для Фрэйда это самый страшный сон на свете!
D&G: Фэнтэзи неотъемлемая часть The Mighty Boosh. Вам скучна реальность?
NF: Реальность вгоняет меня в депрессию. Я нуждаюсь в том, чтобы искать эти вымышленные миры и сбегать в них. Мы писали второй сезон в Далстоне, в этой отвратительной студии на Kingsland Road. Она была расположена перед каналом, и место было больше похоже на то, если бы собирали здесь трупы. Я думаю, мы выдумали все эти фантастические миры для того, чтобы сбежать от того, что нас окружало.
D&C: Вы беспокоитесь о том, чтобы люди получали удовольствие и смеялись?
NF: Немного. Для TV это неважно, потому что вы верите в себя и в то, что делаете хорошее шоу. Но живое выступление, это совершенно другое. Если вы пошутите, но никто не засмеется, вы чувствуете мировую боль. Вы не можете просто уйти со сцены и сказать ‘Я был хорош, зрители ужасные’. Вот что я люблю в комедии, здесь нет всякой чепухи.
D&C: Что в будущем?
NF: Я не уверен. Джулиан, возможно, будет писать пьесу или что-нибудь смешное. У меня будет еще одна выставка картин. Мы очень хотим сделать фильм Mighty Boosh вместе, и посмотреть, что из этого выйдет. Мы связаны с этим до конца, увидим, что нас ожидает.
D&C: Хотите покорить Америку?
NF: Америку? Нет, я не беспокоюсь об этом. 10 лет понадобилось на то, чтобы пробиться здесь, так что там, я думаю это займет еще лет 20. Наверное, мне будет 80 лет, когда мы покорим Америку. Это будет сюрреалистичным эпизодом Last of the Summer Wine.
D&C: Вам смешно от эволюции The Mighty Boosh?
NF: Это смешно, не так ли? Все началось в пабе Hen & Chickens. Я думал, что это что-то грандиозное, а когда я пришел туда в другой день, я не мог поверить, насколько маленьким было это место. Но тогда нам было даже веселее, чем сейчас. Все заключалось только в веселье. Я в особенности помню одно выступление, когда пришли некоторые друзья, и каждый сидел на полу. А сейчас, у нас ожидается первый комедийный грандиозный фестиваль. Никогда не думал, что так произойдет. Вы надеетесь на это, но не знаете, что вас ждет. Это удивительно!
July 2008
under the cutИнтервью с Джулианом
D&C: Джулиан, если вы вас избрали мэром Лондона, каким бы был ваш манифест?
JB: Свободный джаз каждому! Избавился бы от уличных музыкантов, играющих на трубе.
D&C: Вы играете на больших аренах с The Boosh, вы предпочитаете их клубам?
JB: По правде сказать, я с большим удовольствием играю в High Wycombe, чем в Wembley. Все заключается в том, как вы себя чувствуете во время шоу. Конечно, это потрясающе играть в Wembley, но это чувство проходит довольно быстро. Вы, определено, ни на шаг не приблизитесь к правде жизни.
D&C: Вы когда-нибудь задумывались над тем, что бы вы делали, если бы не встретили Ноэля?
JB: Что? Если бы я повернул все эти годы жизни налево, а не направо? Я бы мог быть президентом Парагвая сейчас.
D&C: Парагвайский свободный джаз. Мило.
JB: Свободный джаз не имеет структуры, каждый играет то, что просто пришло ему в голову.
D&C: Говард Мун был бы так расстроен! Вы наслаждаетесь попытками превзойти кого либо?
JB: Однажды у меня были конкурирующие отношения с другим гитаристом. Мы играли сложную джазовую композицию и каждый старался превзойти друг друга – но вышло все довольно продуктивно. Я всегда работаю изо всех сил с другими людьми. Ноэль доволен тем, когда делает что-то свое, например, стэнд-ап. Я стал ненавидеть делать стэнд-ап, это не было тем, что я действительно хотел делать. Меня постоянно перебивали. Ноэлю нравится это, он любит схватки. Мне это лишь только причиняет боль и я начинаю ныть.
D&C: Поэтому вы сделали The Mighty Boosh настолько неправдоподобным, проверить реакцию людей?
JB: Ну, некоторые люди смотрели это и им не понравилось. Обычно, люди продолжают не любить шоу до конца своих дней. Я думаю это недовольство нами и нашим странным миром, вызвано только потому, что когда мы заканчиваем съемки, говорим ‘Добро пожаловать если хотите и вам интересно, но мы не собираемся делать что-то проще для вашего понимания!’.
D&C: Однажды вы сказали, что The Mighty Boosh было свободным простором для идей. Вы расстроены, что сейчас буквально все любят ваше шоу?
JB: Разве? Я не выигрывал ни одной Bafta. Все это меня немного раздражает. Хорошо быть незаметным, когда не каждый может понять твою шутку. Мне кажется это немного странным, когда так многим людям внезапно понравилось шоу. Но я вполне доволен этим.
D&C: Вы говорите о последнем сезоне?
JB: Думаю да. Но писать его было тяжелее всего. Мы были в разных мирах, и я не знал, сработает ли это. Но у нас были хорошие предчувствия. Ноэль обычно живет ночной жизнью, а я утренней, поэтому за день нам удавалось встретиться на несколько часов. Это могло усовершенствовать или сломать нас, но мы как-то справились со всем.
D&C: Этот контраст делает Говарда Муна и Винса Нуа такими успешными.
JB: Да, Ноэль никогда не имел проблем со известностью, но я все сопротивлялся этому. Мне никогда не нравились все то, что сопутствует славе, и я не доверяю тем людям, которые постоянно счастливы. Мне кажется, с ними что-то не так – они не могут быть так счастливы. Говард и Винс появились из нас самих же. Персонажи похожи на братьев, которые постоянно придираются друг к другу и имеют абсолютно разные взгляды на жизнь. Но иногда они действуют заодно, и за этим очень интересно наблюдать, смотреть, как они прекращают схватки.
D&C: Вы чувствуете себя неудобно, когда снимаетесь?
JB: Это всегда вызов самому себе, когда снимаешься, на тебе непонятно что, и в это время на тебя уставилась сотни электриков и плотников. Довольно трудно вести себя подобающе, когда выглядишь безумно глупо.
D&C: Комедия это один сплошной нервоз?
JB: Да, обычно с тобой что-то не так, если ты комедиант.
D&C: Что же тогда не так с вами?
JB: Я нуждаюсь в том, чтобы заставить людей смеяться. Это рождается из-за чувства аутсайдерства. В этом есть некоторая правда обо всех комедиантах.
D&C: Кристофер Гест сказал, что самое худшее представление того, кто выходит на сцену, это ‘Встречайте смешного человека, который заставит вас смеяться над его лучшими шутками’.
JB: Восхитительно.
D&C: Вы согласны с этими словами?
JB: Да, у меня всегда были проблемы с этим. Я люблю быть незаметным. Мне всегда не по себе от того, когда люди на улице просят что-то сделать и хотят сфотографироваться со мной. Ноэль более услужливый.
D&C: Кажется, вы избегаете такого огромного внимания таблоидов.
JB: Да, меня довольно редко фотографируют папарацци. По некоторым причинам, им не нужны фотографии меня и знаменитого джазового гитариста Джоша Шофилда, садящихся в такси. Никто не заинтересован в двух людях с бородами, в коричневых вельветовых брюках в наши дни.
D&C : Ваше участие в Натан Барли повлияло на ваше мнение о модной индустрии?
JB: Ну, было весело работать с Крисом Моррисом, но мне было трудно играть своего персонажа. Он пытался высмеять особый вид идиотов. Он дал мне действительно странный совет о том, как играть персонажа. Будто бы он растаял, но преобразовался в нечто другое, разум был разрушен, и он уставился на разрушенное изображение собственной глупости. Я сказал ‘Хорошо, легко, я сыграю это’. Я был смущен на всем протяжении съемок, но мне кажется это сработало и персонаж получился.
D&C: Итак, скоро у вас большой концерт с 30 тысячами зрителей.
JB: Может быть и с 30 зрителями.
D&C: Хорошо, скоро у вас будет маленький скромный концерт с 30 зрителями… вы всегда хотели “поместить” комедию на большую сцену?
JB: Я нахожу это довольно странным. Я предпочитаю играть в небольшом месте, но Ноэль постоянно говорит ‘О чем ты говоришь, никто этого раньше не делал, так давай сделаем это!!!’, и я отвечаю ‘Да, конечно, мы должны’. Я без понятия, как это будет выглядеть. Наверное, ужасно. Мы хотим сохранить ту же глупость, которую всегда делаем, но в музыкальной форме.
D&C: Как Spinal Tap?
JB: Это уже было сделано до нас. Ох. Хм…
D&C: Так комедия это уловка, чтобы поместить музыку в шоу?
JB: Не совсем. Должно быть мы сильно облажаемся, и потом скажем себе ‘Да, это была плохая идея’. Но мне нравится то, что мы не знаем как все получится, и это больше всего нас вдохновляет. Так будет со всем тем, что мы собираемся делать в будущем.
Интервью с Ноэлем
D&C: Ноэль, где вы вчера были?
NF: Да, извините за это. Я ходил на Эми Вайнхауз. Я пропустил это, а потом у меня была небольшая попойка. Начал я на концерте Грэйс Джонс. Мой менеджер нашел меня в Soho Hotel, пытался меня как-то раскачать, но ничего не получилось. Сейчас я пришел в себя. Поел суп. Из сельдерея. Это один из лучших супов. Суп это новый рок-н-ролл, новый наркотик, новый алкоголь.
D&C: Супер. Что бы вы сделали, если бы стали мэром?
NF: Избавился бы он машин и раздал бы всем лошадей. Это бы немного научило людей дисциплине. У меня была бы белая, а у всех остальных коричневые.
D&C: Вы когда-нибудь ездили на лошади верхом?
NF: Нет. Но однажды я сидела на лошади во время фотосессии.
D&C: Мне кажется, Джулиан скучал по вам вчера...
NF: Ну, он всегда немногословен. Наверное, он подумал ‘О, черт, теперь мне надо говорить, потому что Ноэля здесь нет’. Возможно, это даже лучше для него.
D&C: Когда наступил тот момент, когда вы решили работать вместе?
NF: Да. Я сказал Джулиану ‘ты можешь прийти ко мне домой, но ты никогда не уйдешь’, и он ответил ‘ладно, хорошо, у меня не так много есть’. Я подумал, что то, что он не обеспокоился было просто восхитительным. Это была первая шутка, которую мы написали.
D&C: Вы думаете это странно, что The Mighty Boosh стали настолько модными?
NF: Это немного странно. Мы не привыкли к тому, что людям нравится то, что мы делаем. Мы сделали это маленькое странное забавное шоу и как-то получилось, что оно стало популярным. Мы пытались потерять зрителей, но не вышло! Это немного давит на мозги, но мы работаем над тем, как с этим жить.
D&C: Джулиан сказал, что это написание сценария было сложным, потому что вы ведете разные стили жизни.
NF: Да, с последним сезоном было сложно. Мы привыкли быть более похожими. Раньше я выходил куда-либо очень редко, Джулиан наоборот, часто. Сейчас, мы будто поменяли полярности. У него появились близнецы, а я был воодушевлен вечеринками. Вы будто обольщены этим, и не осознаете, что это происходит на самом деле. Я никогда не пил.
D&C: Слава испортила вас?
NF: Я был испорчен системой. Я как Оливер Твист. Я приехал в Лондон и все вдруг внезапно пришли и сказали ‘Сюда, парень! Тут вечеринка для тебя, каждую ночь недели!’. Но Джулиан и я работаем очень усердно. Знаю, это выглядит так, будто мы не прилагаем никаких усилий, но у нас хорошая дисциплина, даже если мы встречаемся всего на час в день, все закачивается тем, что мы придумываем что-то хорошее.
D&C: Вы нервничаете по поводу того, что вам предстоит выступать перед 30 тысячами зрителей?
NF: Я не так испуган как Джулиан, но он говорит, что я глупый, так что не знаю. Я люблю соревнования и вызовы. Это заставляет чувствовать меня всегда молодым. В конце концов, мы недооцениваем себя, так что я думаю, все будет хорошо. Возможно, это будет походить немного на хаос, но надеюсь это начало нашего нового направления.
D&C: Вы планируете сделать что-то вроде Spinal Tap?
NF: Я не знаю. Они пародировали определенный жанр музыки, в то время как наша группа может исполнить немного фанка, немного рэпа, немного электро, даже кримп – мы делаем все, что мы хотим, потому что в шоу у нас много разных персонажей, которым присущи разные стили музыки.
D&C: Если бы вы могли научить какую-либо рок-звезду кримпу, кто бы это был?
NF: Джаггер. Если он когда-нибудь сделает кримп, я удалюсь. Игра закончена. Он однажды подмигнул мне, и я уставился на него, как ребенок на Бога. Было такое чувство, что в команте единорог. Я не мог прекратить смотреть на него.
D&C: Поговорим о ваших персонажах. У Спайдера 7 пен***в, у Олд Грегга мэнгина, Тони Гаррсон выглядит как нелепое яи**о. Что бы сказал Фрэйд?
NF: У него были бы плодотворные дни работы, не так ли? Так много пен**в и ва**н. В моих стэнд-апах я никогда не использую подобного рода шутки, так что я обвиняю Джулиана. Кстати, Фрэйд бы остановил бы свое внимания и на том, что я часто одеваю платья и женскую одежду. Мы даже целовались в одном из эпизодов. Для Фрэйда это самый страшный сон на свете!
D&G: Фэнтэзи неотъемлемая часть The Mighty Boosh. Вам скучна реальность?
NF: Реальность вгоняет меня в депрессию. Я нуждаюсь в том, чтобы искать эти вымышленные миры и сбегать в них. Мы писали второй сезон в Далстоне, в этой отвратительной студии на Kingsland Road. Она была расположена перед каналом, и место было больше похоже на то, если бы собирали здесь трупы. Я думаю, мы выдумали все эти фантастические миры для того, чтобы сбежать от того, что нас окружало.
D&C: Вы беспокоитесь о том, чтобы люди получали удовольствие и смеялись?
NF: Немного. Для TV это неважно, потому что вы верите в себя и в то, что делаете хорошее шоу. Но живое выступление, это совершенно другое. Если вы пошутите, но никто не засмеется, вы чувствуете мировую боль. Вы не можете просто уйти со сцены и сказать ‘Я был хорош, зрители ужасные’. Вот что я люблю в комедии, здесь нет всякой чепухи.
D&C: Что в будущем?
NF: Я не уверен. Джулиан, возможно, будет писать пьесу или что-нибудь смешное. У меня будет еще одна выставка картин. Мы очень хотим сделать фильм Mighty Boosh вместе, и посмотреть, что из этого выйдет. Мы связаны с этим до конца, увидим, что нас ожидает.
D&C: Хотите покорить Америку?
NF: Америку? Нет, я не беспокоюсь об этом. 10 лет понадобилось на то, чтобы пробиться здесь, так что там, я думаю это займет еще лет 20. Наверное, мне будет 80 лет, когда мы покорим Америку. Это будет сюрреалистичным эпизодом Last of the Summer Wine.
D&C: Вам смешно от эволюции The Mighty Boosh?
NF: Это смешно, не так ли? Все началось в пабе Hen & Chickens. Я думал, что это что-то грандиозное, а когда я пришел туда в другой день, я не мог поверить, насколько маленьким было это место. Но тогда нам было даже веселее, чем сейчас. Все заключалось только в веселье. Я в особенности помню одно выступление, когда пришли некоторые друзья, и каждый сидел на полу. А сейчас, у нас ожидается первый комедийный грандиозный фестиваль. Никогда не думал, что так произойдет. Вы надеетесь на это, но не знаете, что вас ждет. Это удивительно!
@темы: переводы, noel fielding, julian barratt, mighty boosh
-
-
14.06.2009 в 13:41хотелось бы на это посмотреть
но на новый сезон майти больше
Мне это лишь только причиняет боль и я начинаю ныть.
Да, обычно с тобой что-то не так, если ты комедиант.
По некоторым причинам, им не нужны фотографии меня и знаменитого джазового гитариста Джоша Шофилда, садящихся в такси.
странные, странные журналисты)
У меня была бы белая, а у всех остальных коричневые.
кавай))
Наверное, он подумал ‘О, черт, теперь мне надо говорить, потому что Ноэля здесь нет’.
Я не так испуган как Джулиан, но он говорит, что я глупый, так что не знаю.
-
-
14.06.2009 в 14:01так похоже на меня xDD
в других обстоятельствах, конечно)
кавай))
выпендрежник! xD
на совместных интервью почти так и выходит)
Ноэль все равно кака, это не оправдание! xD
-
-
14.06.2009 в 14:15хе-хе можно было бы ввести такой закон
в парагвае
Ноэль все равно кака, это не оправдание! xD
какой уж есть)