see the cat? see the cradle?
Название: Blue Lips
Автор: Blueberry Psychoma
Бета: Рёсхен
Пейринг: Говард Мун/Винс Нуар
Рейтинг: G
Жанр: angst
Предупреждение: смерть персонажа
От автора: в тексте присутствуют отсылки к ''Маленькому принцу''.
Дисклеймер: персонажи принадлежат не мне, выгоду не извлекаю.
Blue Lips
На обратной стороне луны ты живешь,
И я тебя почти не вижу,
Я сижу на крыше и пишу стихи -
Может быть, когда-нибудь ты меня услышишь.
Fleur ''На обратной стороне луны''
Ночью никто не посещает зоопарки, и между клетками гуляет одинокий, заблудившийся с темноте сквозняк. Сторож запирает двери и уверенный в том, что не произойдет ничего из ряда вон выходящего, уходит в свою каморку - смотреть вечерний выпуск новостей и серию дешевого детектива за ним. За кружкой имбирного пива ночь проходит полусонно. Неспешно загораются звезды, но из светлой комнаты их не увидеть - для этого нужно забраться на крышу. Так делают те, кого никто не ждет домой.
Говард нашел стремянку совсем недавно, и тут же отыскал ей применение. Днем она хранилась в домике для служащих, а ночью он забирался по ней на крышу. Вначале несмело - шифер не казался таким уж прочным, и шаги Муна глухо отдавались где-то внутри дома, потом уверенно и быстро. И садясь в самую середину, прихватив с собой одеяло на случай холода, Говард смотрел на звезды, давая им собственные названия. Большинство получило имена великих джазменов, а целому созвездию, которое остальной мир величал Большой Медведицей, посчастливилось носить имя самого Говарда. Иногда Мун брал с собой телескоп, и по часу разглядывал лунные кратеры. Этим он ставил луну в неловкое положение, но та молчала, стараясь прикрыться облаками. И в темноте казалось, будто на ее поверхности вырезаны, точно по трафарету, причудливые силуэты.
Утром Говард был сонным и неразговорчивым, неловко наполнял кормушки пернатых обитателей зоопарка, просыпая часть корма, едва не угодил в бассейн в вольере белого медведя. Никто кроме Винса Нуара этого не заметил, а тот, хоть и заметил, виду не подавал, пока Говард, засыпавший на ходу, не перепутал его с фламинго.
- Эй, что ты делаешь?! Ты чуть не запер меня в вольере!
- Винс?!
- А ты думал? - Винс упер руки в бока, загораживая Говарду проход, - Рассказывай, что с тобой такое!
Говард попытался отодвинуть его, но Винс сделал шаг назад, не пуская дальше.
- У тебя появилась подружка? - допрос продолжился.
- Нет, просто иногда ночью…Приходят мысли, разные мысли, сэр.
-…
- Тебе это незнакомо, но я называю их Сумеречными мыслями. И когда они одолевают, я иду на крышу, забираюсь по стремянке на самый верх. Смотрю на звезды, любуюсь луной.
- Странно звучит.
- Не веришь мне?
Винс неопределенно мотнул головой, и темно каштановая челка закрыла его глаза. Иногда Говарду казалось, что мысли Винса отражаются в них в буквальном смысле - он думал об окружающем мире, о собственных блестящих сапогах и нашивке с именем на груди форменной куртки.
Вечером того же дня Винс задумался о звездах.
- Говард, мы пойдем туда вместе!
- Куда? - поначалу Мун не понял, а сообразив, отрезал, - Нет. Я хожу на крышу один. Так всегда было и всегда будет. Крыша - место для настоящих мужчин, Винс.
Но его напарник (Винс себя напарником не считал, но во внутренних монологах Говарда носил именно это звание) не отставал. И через полчаса после закрытия Зоовселенной, оба карабкались на крышу.
Винс неловко ступал по шиферу, пару раз чуть не упал, но в конце концов уселся на плед возле Говарда. Мун приготовился огласить имена всех созвездий, названных им, догадываясь, что в тишине им сидеть не придется, но Винс опередил его.
- Смотри, вот то похоже на осьминога! А вот то на белку, - он показывал пальцем то в одну, то в другую сторону, - Всегда думал, что оно похоже на белку…
- Всегда? Ты не говорил, что и раньше увлекался звездами, Винс.
- Было дело, в планетарий ходил - школьный экскурсии, сам понимаешь.
- В джунглях?
- Ты бы видел этот планетарий. Лианы повсюду, я только и успевал уворачиваться от обезьян, висевших на них.
Говард сотни раз слышал истории о детстве Винса, и каждый раз подробности становились все более яркими, происшествия - более значимыми, приключения - опасными. Но Говард был не против услышать их еще раз.
- Смотри на ту планету, на ней растет роза.
Винс никогда не улыбался тому, что не вызывало в нем радости. Он не умел притворяться и, точно ребенок, набравший в рот смешинок, улыбался. И планета, терявшаяся в свете окруживших ее звезд, тоже вызывала у него улыбку.
Темнота укрывала его, и фигура Винса, его лицо, его губы, даже его глаза казались чернильно-синими.
- Это не планета, Винс. Планет восемь, а это просто звезда.
- Не бывает ''просто звезд'', - серьезно сказал Винс. - Каждая имеет смысл.
- И какой же смысл у этой?
- Она служит розе домом.
Оба замолчали. Винс улегся на спину, подложив руки под голову. Его взгляд был устремлен в небо, к звездам и Млечному пути, тянувшимся по небу, точно оброненный кем-то шарф.
- Я думаю, обитатели соседних планет заходят к Луне.
Говард Мун окончательно убедился, что объяснять Винсу, что планет всего восемь, бесполезно. Болтовня Нуара, если не вслушиваться в слова, успокаивала, и Говард подумал, что сможет наконец заснуть.
- Никто не знает, что происходит на ее обратной стороне. Может, они сидят там пьют чай, в крикет играют…Не очень-то дружелюбные.
- Почему?
- Ты хоть раз видел свое имя в списке приглашенных?
Утро они встретили на крыше, было тепло и душно. Говарду, так и не сомкнувшему глаз, чудилось будто туман влажно дышит, и утренняя дымка скрывает что-то величественно, недоступное человеческому глазу. Винс свернулся калачиком, и Говард накинул ему на плечи одеяло, припасенное заранее. Губы Винса были чуть приоткрыты, он сопел и ворочался во сне, и Говард терпеливо следил, чтобы Нуар ненароком не свалился с крыши.
К той вечеринке Винс готовился дольше обычного.
Говарду, не способному отличить кардиган от болеро, путь в комнату был заказан. Ему пришлось топтаться на улице, наблюдать лучи закатного солнца, перекатывающиеся на крышах, и сонную возню зверей в клетках.
Домик в зоопарке превращался в гардеробную Винса при любой возможности - тот не упускал случая сменить форменную куртку на что-то более…яркое. Слишком яркое, по мнению Говарда.
На исходе второго часа Мун не выдержал и вошел в комнату.
- Хей, а если б я был не одет?
Винс сидит перед большим зеркалом, локти лежат на столе.
- Прошло уже несколько часов, я замерз, и комары, кажется, решили, что из меня выйдет неплохой ужин.
- Я почти закончил. Зацени-ка.
Говард видит, как Винс подносит ко рту маленький тюбик, блеск для губ или что-то в этом роде. Нуар улыбается, проводит по губам, и те окрашиваются светло-голубым цветом.
Сизый иней на его губах посверкивает. Так выглядят дорогие фарфоровые куклы с матовым, неживым блеском льдистых глаз и длинными прядями натуральных волос. Красота, победившая смерть. Красота, сама ставшая смертью.
- Говард, ты меня слушаешь? - голос Винса возвращает Муна к реальности.
Он бормочет что-то невразумительное и едва слышно просит:
- Сотри.
- Вот еще.
- Тебе не идет, - у Говарда не получается врать.
Дело в том, что Винсу слишком идет. Он выглядит…законченно.
Тяжело наблюдать за тем, как отдаляется то-то близкий, а он, Говард Мун. Видит это почти каждый день. Винс прячется от него за цветными шарфами и палетками, затмевает блеском и, в конце концов, ослепляет.
Говард не разбирается в моде, не разбирается он и в людях. И потому каждый вечер ему приходится верить в нового Винса, который становится дальше еще на сантиметр.
Почти каждый месяц Говард и Винс выбирались на природу. Говард брал спальные мешки, гору ненужных вещей, предназначенных для бывалых альпинистов и неустрашимых охотников, Винс - термос с чаем и сладости, которые почти всегда заканчивались до того, как Мун и Нуар оказывались на месте.
Они разжигали костер, и смотрели, как пламя взлетает вверх, роняет охристые искры в бархатно-черное небо. Оттуда, сверху звезды смотрели холодно, и казалось, будто возле маленького костра сосредоточено все тепло Земли.
В один из таких вечеров Винс признался, что истории о детстве были выдумкой.
Он придумал их, разглядывая энциклопедию о жизни дикой природы. Целый мир, состоящий из песен Roxy Music и цветных картинок. А потом он рассказал историю, куда более невероятную.
- Однажды маленький мальчик, никогда не покидавший родной планеты, решил взглянуть на другие миры и отправился в путешествие. Дорогу ему указывал Млечный путь, а звезды сияли еще ярче, чтобы он не заблудился в темноте.
И сам того не зная, мальчик очутился на планете, о которой всегда мечтал.
Город, куда он попал, был огромен, полон шума и красного цвета - мальчик видел красные автобусы, красные будки и красную форму угрюмых, неприветливых людей. И он бродил среди них, безмолвных памятников, чьи истории передавались из поколения в поколение, и не находил утешения. Он был разочарован во взрослых, в их деловых костюмах и кожаных портфелях…
Очередная сказка, думал Говард. Сказка, герой, которой был подозрительно похож на Винса. Звездный мальчик, влюбленный в аляповатую моду Камден-тауна, в улыбки этих беззаботных, шумных, никогда не спящих людей. Ха.
- А потом он надел ковбойскую шляпу. Белую ковбойскую шляпу, только вообрази это…И сказал всем свое имя.
Имя это, как и следовало ожидать, было ''Винс''. Говард даже усмехнулся - слишком предсказуемо даже для Нуара.
- И зачем ты мне это рассказываешь?
Винс пожал плечами.
- Просто я соскучился…по тем временам. Думаю, мне стоит вернуться.
- Винс, ты отлично знаешь, что сам же и придумал эту историю.
- Думал, ты поймешь.
- Пойму что?
- Я не придумал это. Моя история правдива от начала до конца. Ну, может, про белый жилет приврал, никогда такого не носил…
- По правде, он был самой правдоподобной деталью этой истории, сэр. Пойми, некуда тебе возвращаться.
В его глазах отражаются всполохи пламени, и искры, взлетающие к небу, сливаются с мерцающими точками звезд. Говард не хочет верить. Говард готов придумать десяток синонимов к слову ''неправда'', чтобы быть уверенным - его единственный друг останется рядом.
В небе над их головами биллионы звезд, мерцающих, гаснущих и едва зажегшихся. Луна, окруженная матовым сиянием, тихо напевает что-то. Ее слова на земле не слышны, слышен лишь шорох, шепот, каким полны поздние ночи.
Проще любить человека, которого нет рядом. Или того, кого совсем скоро не станет. Говард вспоминает все моменты, все время, проведенное с Винсом, и ему кажется, будто сам Винс, сидящий рядом, становится воспоминанием, одним из тех, что так любят Воры Моментов.
Ладонь Винса ложится на руку Говарда, и тот вздрагивает, пытается отодвинуться. Винс разжимает его пальцы, и кладет что-то в послушно открывшуюся ладонь.
- Что это?
Крупный цветок лежит на ладони. Мармеладная роза с сахарными лепестками темного, рубинового цвета. Винс прекрасно знает, что Говард не любит сладкое, но каждый раз преподносит ему шоколадные конфеты, маленькие пирожные, покрытые разноцветной глазурью, драже с карамелью внутри. Он дарит то, что хотел бы получить сам, и оставляет Говарду частички себя, упакованные в разноцветные коробочки. Десятки напоминаний о самом себе, словно огромная табличка ''Помни меня''.
Говард возмущается и говорит, что Винс думает только о себе. Но и через несколько часов, когда сморенные жаром, идущим от костра, и раскинувшимся над головами космосом, они забираются в спальные мешки, Говард все еще сжимает розу.
Утро Говарда начиналось с надоедливой трели будильника. Он мечтал, что когда-нибудь будет просыпаться под звуки джаза, но Винс наотрез отказывался ставить ему пластинки. Он к этой гадости и пальцем не притронется, ха. И не надо, вот когда-нибудь…
- Говард, быстрее сюда! - голос Набу прервал внутренний, не раз отрепетированный монолог Говарда.
Шаман барабанил в окно и выглядел настолько встревоженным, насколько мог.
- Что случилось? - в ''ЗооВселенной постоянно происходили странный вещи, удивляться очередной не приходилось. И он, Говард Мун, последний, кто станет волноваться из-за мело…
- Винса укусил мистер Роджерс, королевская кобра.
- Ты же можешь что-то сделать, Набу! - Говард обгоняет шамана и первым заходит в каморку, где тот обитает. Вся комната заполнена ароматным дымом, от которого слезятся глаза. Все в тумане, пахнущем ванилью, шафраном и гвоздикой.
Винс лежит на диване, одна его рука безвольно свисает вниз. Кончики пальцев касаются пола. Вторая рука покоится на груди, и на ней видны два алых кружочка в окружении красных нимбов - кожа вокруг змеиного укуса покраснела.
- Винс, ты меня слышишь?! Винс?
- Бесполезно, яд слишком сильный. Я мог бы помочь, но…
Говард Мун вспыхивает. Помочь не может не только он, исследователь, знаток критических ситуаций и индивидуалист, но и Набу, шаман, не раз их с Винсом выручавший.
- Почему ты не хочешь помочь, Набу?
А потом он понимает. Еще прежде, чем Набу скажет хоть что-то, Говард понимает - Винс не хочет, чтобы ему помогали.
- Он оставил вот это, - лицо Набу никогда не выражает эмоций. Не изменяется оно, и когда шаман протягивает Говарду листок бумаги, исписанный цветными мелками. Буквы красные, желтые, синие плывут перед глазами. Дрожат руки.
Хей, Говард.
Помнишь рассказ про Звездного Мальчика? Он решил вернуться на родную планету, его там кое-кто ждет. Вот только здесь слишком много воспоминаний, слишком много вещей, которые он хотел бы унести с собой. Но не может, ни одного чемодана, даже себя не может…
Я попросил мистера Роджерса об услуге. Немного яда, и я вернусь домой. Взамен я организовал ему выступление в соседнем клубе. Он классный, видел был ты как он под драм-энд-бэйс танцует…
После смерти мы возвращаемся другими, с более зелеными глазами или в виде далекой звезды. Не могу дождаться.
Помнишь ту ночь на крыше? Классные времена были.
Еще увидимся.
P. S. Смотри на Луну внимательнее.
Губы Винса медленно теряют цвет, из бледных становятся светло-синими. Из-за слюны, скопившейся в уголках рта, кажется, будто они блестят, глянцевитые, фарфоровые, ненастоящие.
Ненастоящая и смерть - все оттенки смазаны из-за дыма. Комната во власти полутонов, дрожащих теней и силуэтов. Чересчур яркими кажутся на бледной коже синие переплетенья вен, похожих на спутанные ветви.
Человек, помеченный синим, цветом неба, не может задерживаться на Земле чересчур долго. Он умирает.
Каждый вдох дается сложнее предыдущего. Синие губы слегка приоткрыты и пропускают совсем немного воздуха, выходящего с едва слышимым свистом. Винс вздыхает еще пару раз и затихает, убаюканный ароматом ванили и неизбежностью, непобедимостью происходящего.
Синие губы, синие вены.
Говард выхватывает отдельные детали, видит только их.
Серо-голубые глаза Винса на секунду принимают мечтательное выражение, а затем стекленеют, становясь непроницаемым льдом. Холодом космоса и бесконечно далеких планет, затерянных в его глубинах.
Говард закрывает ему глаза, накрывает ладонью и долго не отпускает, запоминая быстро исчезающее, мимолетное тепло, пропитанное запахами шампуня и геля для волос.
Синие губы, синие вены.
Смерть прячется за самым человеческим цветом. И сидя на крыше, Говард Мун, великий исследователь космоса, размышляет о том, какой наша планета выглядит издалека. Он представляет ее маленьким шариком, затерянным посредине Млечного пути, и мечтает написать роман о тех, для кого она так и не стала домом. Ночью Говард сидит на крыше, внимательно всматриваясь в Луну и ожидая, что вот-вот за ней покажется маленькая планета. Планета, с которой кто-то точно так же смотрит на Землю.
Автор: Blueberry Psychoma
Бета: Рёсхен
Пейринг: Говард Мун/Винс Нуар
Рейтинг: G
Жанр: angst
Предупреждение: смерть персонажа
От автора: в тексте присутствуют отсылки к ''Маленькому принцу''.
Дисклеймер: персонажи принадлежат не мне, выгоду не извлекаю.
Blue Lips
На обратной стороне луны ты живешь,
И я тебя почти не вижу,
Я сижу на крыше и пишу стихи -
Может быть, когда-нибудь ты меня услышишь.
Fleur ''На обратной стороне луны''
Ночью никто не посещает зоопарки, и между клетками гуляет одинокий, заблудившийся с темноте сквозняк. Сторож запирает двери и уверенный в том, что не произойдет ничего из ряда вон выходящего, уходит в свою каморку - смотреть вечерний выпуск новостей и серию дешевого детектива за ним. За кружкой имбирного пива ночь проходит полусонно. Неспешно загораются звезды, но из светлой комнаты их не увидеть - для этого нужно забраться на крышу. Так делают те, кого никто не ждет домой.
Говард нашел стремянку совсем недавно, и тут же отыскал ей применение. Днем она хранилась в домике для служащих, а ночью он забирался по ней на крышу. Вначале несмело - шифер не казался таким уж прочным, и шаги Муна глухо отдавались где-то внутри дома, потом уверенно и быстро. И садясь в самую середину, прихватив с собой одеяло на случай холода, Говард смотрел на звезды, давая им собственные названия. Большинство получило имена великих джазменов, а целому созвездию, которое остальной мир величал Большой Медведицей, посчастливилось носить имя самого Говарда. Иногда Мун брал с собой телескоп, и по часу разглядывал лунные кратеры. Этим он ставил луну в неловкое положение, но та молчала, стараясь прикрыться облаками. И в темноте казалось, будто на ее поверхности вырезаны, точно по трафарету, причудливые силуэты.
Утром Говард был сонным и неразговорчивым, неловко наполнял кормушки пернатых обитателей зоопарка, просыпая часть корма, едва не угодил в бассейн в вольере белого медведя. Никто кроме Винса Нуара этого не заметил, а тот, хоть и заметил, виду не подавал, пока Говард, засыпавший на ходу, не перепутал его с фламинго.
- Эй, что ты делаешь?! Ты чуть не запер меня в вольере!
- Винс?!
- А ты думал? - Винс упер руки в бока, загораживая Говарду проход, - Рассказывай, что с тобой такое!
Говард попытался отодвинуть его, но Винс сделал шаг назад, не пуская дальше.
- У тебя появилась подружка? - допрос продолжился.
- Нет, просто иногда ночью…Приходят мысли, разные мысли, сэр.
-…
- Тебе это незнакомо, но я называю их Сумеречными мыслями. И когда они одолевают, я иду на крышу, забираюсь по стремянке на самый верх. Смотрю на звезды, любуюсь луной.
- Странно звучит.
- Не веришь мне?
Винс неопределенно мотнул головой, и темно каштановая челка закрыла его глаза. Иногда Говарду казалось, что мысли Винса отражаются в них в буквальном смысле - он думал об окружающем мире, о собственных блестящих сапогах и нашивке с именем на груди форменной куртки.
Вечером того же дня Винс задумался о звездах.
- Говард, мы пойдем туда вместе!
- Куда? - поначалу Мун не понял, а сообразив, отрезал, - Нет. Я хожу на крышу один. Так всегда было и всегда будет. Крыша - место для настоящих мужчин, Винс.
Но его напарник (Винс себя напарником не считал, но во внутренних монологах Говарда носил именно это звание) не отставал. И через полчаса после закрытия Зоовселенной, оба карабкались на крышу.
Винс неловко ступал по шиферу, пару раз чуть не упал, но в конце концов уселся на плед возле Говарда. Мун приготовился огласить имена всех созвездий, названных им, догадываясь, что в тишине им сидеть не придется, но Винс опередил его.
- Смотри, вот то похоже на осьминога! А вот то на белку, - он показывал пальцем то в одну, то в другую сторону, - Всегда думал, что оно похоже на белку…
- Всегда? Ты не говорил, что и раньше увлекался звездами, Винс.
- Было дело, в планетарий ходил - школьный экскурсии, сам понимаешь.
- В джунглях?
- Ты бы видел этот планетарий. Лианы повсюду, я только и успевал уворачиваться от обезьян, висевших на них.
Говард сотни раз слышал истории о детстве Винса, и каждый раз подробности становились все более яркими, происшествия - более значимыми, приключения - опасными. Но Говард был не против услышать их еще раз.
- Смотри на ту планету, на ней растет роза.
Винс никогда не улыбался тому, что не вызывало в нем радости. Он не умел притворяться и, точно ребенок, набравший в рот смешинок, улыбался. И планета, терявшаяся в свете окруживших ее звезд, тоже вызывала у него улыбку.
Темнота укрывала его, и фигура Винса, его лицо, его губы, даже его глаза казались чернильно-синими.
- Это не планета, Винс. Планет восемь, а это просто звезда.
- Не бывает ''просто звезд'', - серьезно сказал Винс. - Каждая имеет смысл.
- И какой же смысл у этой?
- Она служит розе домом.
Оба замолчали. Винс улегся на спину, подложив руки под голову. Его взгляд был устремлен в небо, к звездам и Млечному пути, тянувшимся по небу, точно оброненный кем-то шарф.
- Я думаю, обитатели соседних планет заходят к Луне.
Говард Мун окончательно убедился, что объяснять Винсу, что планет всего восемь, бесполезно. Болтовня Нуара, если не вслушиваться в слова, успокаивала, и Говард подумал, что сможет наконец заснуть.
- Никто не знает, что происходит на ее обратной стороне. Может, они сидят там пьют чай, в крикет играют…Не очень-то дружелюбные.
- Почему?
- Ты хоть раз видел свое имя в списке приглашенных?
Утро они встретили на крыше, было тепло и душно. Говарду, так и не сомкнувшему глаз, чудилось будто туман влажно дышит, и утренняя дымка скрывает что-то величественно, недоступное человеческому глазу. Винс свернулся калачиком, и Говард накинул ему на плечи одеяло, припасенное заранее. Губы Винса были чуть приоткрыты, он сопел и ворочался во сне, и Говард терпеливо следил, чтобы Нуар ненароком не свалился с крыши.
***
К той вечеринке Винс готовился дольше обычного.
Говарду, не способному отличить кардиган от болеро, путь в комнату был заказан. Ему пришлось топтаться на улице, наблюдать лучи закатного солнца, перекатывающиеся на крышах, и сонную возню зверей в клетках.
Домик в зоопарке превращался в гардеробную Винса при любой возможности - тот не упускал случая сменить форменную куртку на что-то более…яркое. Слишком яркое, по мнению Говарда.
На исходе второго часа Мун не выдержал и вошел в комнату.
- Хей, а если б я был не одет?
Винс сидит перед большим зеркалом, локти лежат на столе.
- Прошло уже несколько часов, я замерз, и комары, кажется, решили, что из меня выйдет неплохой ужин.
- Я почти закончил. Зацени-ка.
Говард видит, как Винс подносит ко рту маленький тюбик, блеск для губ или что-то в этом роде. Нуар улыбается, проводит по губам, и те окрашиваются светло-голубым цветом.
Сизый иней на его губах посверкивает. Так выглядят дорогие фарфоровые куклы с матовым, неживым блеском льдистых глаз и длинными прядями натуральных волос. Красота, победившая смерть. Красота, сама ставшая смертью.
- Говард, ты меня слушаешь? - голос Винса возвращает Муна к реальности.
Он бормочет что-то невразумительное и едва слышно просит:
- Сотри.
- Вот еще.
- Тебе не идет, - у Говарда не получается врать.
Дело в том, что Винсу слишком идет. Он выглядит…законченно.
Тяжело наблюдать за тем, как отдаляется то-то близкий, а он, Говард Мун. Видит это почти каждый день. Винс прячется от него за цветными шарфами и палетками, затмевает блеском и, в конце концов, ослепляет.
Говард не разбирается в моде, не разбирается он и в людях. И потому каждый вечер ему приходится верить в нового Винса, который становится дальше еще на сантиметр.
***
Blue lips, blue veins
Blue, the color of our planet
From far, far away
Blue, the most human color…
Regina Spektor ''Blue Lips''
Blue, the color of our planet
From far, far away
Blue, the most human color…
Regina Spektor ''Blue Lips''
Почти каждый месяц Говард и Винс выбирались на природу. Говард брал спальные мешки, гору ненужных вещей, предназначенных для бывалых альпинистов и неустрашимых охотников, Винс - термос с чаем и сладости, которые почти всегда заканчивались до того, как Мун и Нуар оказывались на месте.
Они разжигали костер, и смотрели, как пламя взлетает вверх, роняет охристые искры в бархатно-черное небо. Оттуда, сверху звезды смотрели холодно, и казалось, будто возле маленького костра сосредоточено все тепло Земли.
В один из таких вечеров Винс признался, что истории о детстве были выдумкой.
Он придумал их, разглядывая энциклопедию о жизни дикой природы. Целый мир, состоящий из песен Roxy Music и цветных картинок. А потом он рассказал историю, куда более невероятную.
- Однажды маленький мальчик, никогда не покидавший родной планеты, решил взглянуть на другие миры и отправился в путешествие. Дорогу ему указывал Млечный путь, а звезды сияли еще ярче, чтобы он не заблудился в темноте.
И сам того не зная, мальчик очутился на планете, о которой всегда мечтал.
Город, куда он попал, был огромен, полон шума и красного цвета - мальчик видел красные автобусы, красные будки и красную форму угрюмых, неприветливых людей. И он бродил среди них, безмолвных памятников, чьи истории передавались из поколения в поколение, и не находил утешения. Он был разочарован во взрослых, в их деловых костюмах и кожаных портфелях…
Очередная сказка, думал Говард. Сказка, герой, которой был подозрительно похож на Винса. Звездный мальчик, влюбленный в аляповатую моду Камден-тауна, в улыбки этих беззаботных, шумных, никогда не спящих людей. Ха.
- А потом он надел ковбойскую шляпу. Белую ковбойскую шляпу, только вообрази это…И сказал всем свое имя.
Имя это, как и следовало ожидать, было ''Винс''. Говард даже усмехнулся - слишком предсказуемо даже для Нуара.
- И зачем ты мне это рассказываешь?
Винс пожал плечами.
- Просто я соскучился…по тем временам. Думаю, мне стоит вернуться.
- Винс, ты отлично знаешь, что сам же и придумал эту историю.
- Думал, ты поймешь.
- Пойму что?
- Я не придумал это. Моя история правдива от начала до конца. Ну, может, про белый жилет приврал, никогда такого не носил…
- По правде, он был самой правдоподобной деталью этой истории, сэр. Пойми, некуда тебе возвращаться.
В его глазах отражаются всполохи пламени, и искры, взлетающие к небу, сливаются с мерцающими точками звезд. Говард не хочет верить. Говард готов придумать десяток синонимов к слову ''неправда'', чтобы быть уверенным - его единственный друг останется рядом.
В небе над их головами биллионы звезд, мерцающих, гаснущих и едва зажегшихся. Луна, окруженная матовым сиянием, тихо напевает что-то. Ее слова на земле не слышны, слышен лишь шорох, шепот, каким полны поздние ночи.
Проще любить человека, которого нет рядом. Или того, кого совсем скоро не станет. Говард вспоминает все моменты, все время, проведенное с Винсом, и ему кажется, будто сам Винс, сидящий рядом, становится воспоминанием, одним из тех, что так любят Воры Моментов.
Ладонь Винса ложится на руку Говарда, и тот вздрагивает, пытается отодвинуться. Винс разжимает его пальцы, и кладет что-то в послушно открывшуюся ладонь.
- Что это?
Крупный цветок лежит на ладони. Мармеладная роза с сахарными лепестками темного, рубинового цвета. Винс прекрасно знает, что Говард не любит сладкое, но каждый раз преподносит ему шоколадные конфеты, маленькие пирожные, покрытые разноцветной глазурью, драже с карамелью внутри. Он дарит то, что хотел бы получить сам, и оставляет Говарду частички себя, упакованные в разноцветные коробочки. Десятки напоминаний о самом себе, словно огромная табличка ''Помни меня''.
Говард возмущается и говорит, что Винс думает только о себе. Но и через несколько часов, когда сморенные жаром, идущим от костра, и раскинувшимся над головами космосом, они забираются в спальные мешки, Говард все еще сжимает розу.
***
Утро Говарда начиналось с надоедливой трели будильника. Он мечтал, что когда-нибудь будет просыпаться под звуки джаза, но Винс наотрез отказывался ставить ему пластинки. Он к этой гадости и пальцем не притронется, ха. И не надо, вот когда-нибудь…
- Говард, быстрее сюда! - голос Набу прервал внутренний, не раз отрепетированный монолог Говарда.
Шаман барабанил в окно и выглядел настолько встревоженным, насколько мог.
- Что случилось? - в ''ЗооВселенной постоянно происходили странный вещи, удивляться очередной не приходилось. И он, Говард Мун, последний, кто станет волноваться из-за мело…
- Винса укусил мистер Роджерс, королевская кобра.
- Ты же можешь что-то сделать, Набу! - Говард обгоняет шамана и первым заходит в каморку, где тот обитает. Вся комната заполнена ароматным дымом, от которого слезятся глаза. Все в тумане, пахнущем ванилью, шафраном и гвоздикой.
Винс лежит на диване, одна его рука безвольно свисает вниз. Кончики пальцев касаются пола. Вторая рука покоится на груди, и на ней видны два алых кружочка в окружении красных нимбов - кожа вокруг змеиного укуса покраснела.
- Винс, ты меня слышишь?! Винс?
- Бесполезно, яд слишком сильный. Я мог бы помочь, но…
Говард Мун вспыхивает. Помочь не может не только он, исследователь, знаток критических ситуаций и индивидуалист, но и Набу, шаман, не раз их с Винсом выручавший.
- Почему ты не хочешь помочь, Набу?
А потом он понимает. Еще прежде, чем Набу скажет хоть что-то, Говард понимает - Винс не хочет, чтобы ему помогали.
- Он оставил вот это, - лицо Набу никогда не выражает эмоций. Не изменяется оно, и когда шаман протягивает Говарду листок бумаги, исписанный цветными мелками. Буквы красные, желтые, синие плывут перед глазами. Дрожат руки.
Хей, Говард.
Помнишь рассказ про Звездного Мальчика? Он решил вернуться на родную планету, его там кое-кто ждет. Вот только здесь слишком много воспоминаний, слишком много вещей, которые он хотел бы унести с собой. Но не может, ни одного чемодана, даже себя не может…
Я попросил мистера Роджерса об услуге. Немного яда, и я вернусь домой. Взамен я организовал ему выступление в соседнем клубе. Он классный, видел был ты как он под драм-энд-бэйс танцует…
После смерти мы возвращаемся другими, с более зелеными глазами или в виде далекой звезды. Не могу дождаться.
Помнишь ту ночь на крыше? Классные времена были.
Еще увидимся.
P. S. Смотри на Луну внимательнее.
Губы Винса медленно теряют цвет, из бледных становятся светло-синими. Из-за слюны, скопившейся в уголках рта, кажется, будто они блестят, глянцевитые, фарфоровые, ненастоящие.
Ненастоящая и смерть - все оттенки смазаны из-за дыма. Комната во власти полутонов, дрожащих теней и силуэтов. Чересчур яркими кажутся на бледной коже синие переплетенья вен, похожих на спутанные ветви.
Человек, помеченный синим, цветом неба, не может задерживаться на Земле чересчур долго. Он умирает.
Каждый вдох дается сложнее предыдущего. Синие губы слегка приоткрыты и пропускают совсем немного воздуха, выходящего с едва слышимым свистом. Винс вздыхает еще пару раз и затихает, убаюканный ароматом ванили и неизбежностью, непобедимостью происходящего.
Синие губы, синие вены.
Говард выхватывает отдельные детали, видит только их.
Серо-голубые глаза Винса на секунду принимают мечтательное выражение, а затем стекленеют, становясь непроницаемым льдом. Холодом космоса и бесконечно далеких планет, затерянных в его глубинах.
Говард закрывает ему глаза, накрывает ладонью и долго не отпускает, запоминая быстро исчезающее, мимолетное тепло, пропитанное запахами шампуня и геля для волос.
Синие губы, синие вены.
Смерть прячется за самым человеческим цветом. И сидя на крыше, Говард Мун, великий исследователь космоса, размышляет о том, какой наша планета выглядит издалека. Он представляет ее маленьким шариком, затерянным посредине Млечного пути, и мечтает написать роман о тех, для кого она так и не стала домом. Ночью Говард сидит на крыше, внимательно всматриваясь в Луну и ожидая, что вот-вот за ней покажется маленькая планета. Планета, с которой кто-то точно так же смотрит на Землю.
@темы: howard/vince, fanfic
-
-
29.08.2011 в 21:57-
-
29.08.2011 в 21:58-
-
29.08.2011 в 21:59зато фанфик ^__~
-
-
29.08.2011 в 22:03А с катом не знаю, что делать...У меня он отображается.
-
-
30.08.2011 в 00:02дайрики, бывает такое)
-
-
01.09.2011 в 09:20-
-
01.09.2011 в 14:43