Ноэль на Lookatme !

[VioletSolar]

Дорогие участники сообщества, главное - без паники

Идем на Lookatme :
specials.lookatme.ru/nokia_c7/celebrities/field...

У нас остается всего один день на то,
чтобы задать свой вопрос самому... Ноэлю Филдингу!!!

Ничего кроме твиттера не требуется.

З.Ы. Написала бы об этом раньше, да из-за атаки дневники не открывались ((

И с прошедшим всех Праздником !!!! С Днем рождения нашего прекрасного Ноэля !!!!

@темы: noel fielding, вопросы, интервью

---

пре-ордер книги Ноэля;

[Vermichelle]

весьма расисткий, но, подозреваю, можно разобраться или схитрить. или провернуть махинацию через друзей заграничных.

The Scribblings of a Madcap Shambleton

@темы: noel fielding, другие работы, mighty boosh, новости

---

Филдинга обозвали трансвеститом

[Пир Чумы]

А между тем, на муз-тв, в сюжете про Кортни Лав, Филдинга всерьез назвали "трансвеститом".
www.zoomby.ru/watch/21854-zvezdy-zazhigayut
C 27.50

@темы: noel fielding, video, tv

---

Bunny and the Bull оst

[Пир Чумы]

Оst-ы к Bunny and the Bull можно скачать тут. Выцепила с полудохлого забугорного торрента, может понадобится кому.

@темы: запасы Набу, Bunny And The Bull, audio

---

[Фееслеш]

А знаете, у кого сегодня День Рождения? Да-да, вы не ошиблись

У самого потрясающего и самого усатого человека на свете! Джулиан, с праздником!!!

@темы: julian barratt

---

[leotart]

Выступление Ноэля на "Let's Dance for Comic Relief" не осталось незамеченным самой Кейт Буш, и она пригласила его сняться в своём новом клипе (с 5:27).

@темы: noel fielding, music, video, Kate Bush

---

[pineapple!juice]

А у нас сегодня на соревнованиях по Что?Где?Когда? был бушевопрос мы с другом аж поперхнулись, когда услышали.
Что-то вроде: "В комедийном тв-шоу Майти Буш один из персонажей говорит своему приятелю, что это у него похоже на след от каппучино. Тот в ответ оскорбляется и говорит, что это хотя бы мокко, но никак не каппучино. Вопрос: о чем вели речь герои?" ))

@темы: imho

---

Юные бушевцы троллят президента.

[dreamy platypus]

Это было еще в 2008 году, но такой записи я здесь не нашла. Если что, скажите - удалю.)

@темы: photo, George Bush, mighty boosh

---

[Фееслеш]

Автор: my_life|MUSIK|my_love
Название: "Робинзоны будущего"
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Но и Джу, а я мимо пробегала.
Предупреждение: слеш, OOC, AU, нецензурная лексика, насилие и сумасшествие.
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Ховард/Винс
Жанр: Юмор, флафф, ангст, триллер. Несочетаемые жанры, именно в таком порядке.
Размер: миди
Описание: 44 дня на необитаемом острове.

Часть вторая.

День двадцать третий.

Второй день подряд сказываюсь больным. Лежу дома, обдумываю, как жить дальше. Винс предпринимает попытки как-то мне помочь, я его вежливо посылаю. Пока помогает, но, зная его настойчивость, я понимаю, что времени на обдумывание у меня всё меньше и меньше. Когда-нибудь мне всё-таки придётся снова увидеть его ярко-голубые глаза, и я понятия не имею, как я себя поведу после этого. Но пока что мне только и остаётся скрываться и притворяться больным…

День двадцать четвёртый.

Мне сложно в это поверить, но Винс до сих пор ведётся на мою ложь, и до сих пор не предпринял попыток подняться ко мне без разрешения.
Это и к лучшему, у меня появилось время всё обдумать и прийти к очень странному умозаключению – а почему бы и нет? Что мне мешает попробовать как-нибудь намекнуть на это Винсу? Всё же, он никогда не был гомофобом, он должен отнестись к этому как минимум с пониманием. А уж если повезёт, вдруг у него тоже есть ко мне какие-то чувства, которые он от меня скрывает? А что, я мужчина видный, излучаю внутреннюю красоту, интеллигент, интеллектуал, да и вообще… Не просто же так он в меня постоянно глазками стреляет? Всё время норовит прикоснуться… А я ещё, дурак, заладил: «Не трогай меня, не трогай меня». Да мы же идеальная пара! В общем, всё, решено. С завтрашнего дня предпринимаю активные меры. Ещё не знаю, какие именно, но очень активные.

День двадцать пятый.

Итак, для обольщения Винса мне, прежде всего, нужен план. Что должен делать мужчина, чтобы понравиться другому мужчине? Нет, что должен делать мужчина, чтобы понравиться Винсу? Нет, что должен делать Ховард, чтобы понравиться другому мужчине? Нет… Чёрт, я запутался… Ладно, ничего не понимаю в геях и понятия не имею, как они друг к другу подкатывают. Может быть, попробовать делать с Винсом то же самое, что он делал со мной? Стрелять глазками… Прикасаться… Хорошо выглядеть… Чёрт, с последним даже и не знаю, что делать… Раньше мне в этих вопросах Винс всегда помогал, а тут что я ему скажу? «Как мне выглядеть, чтобы тебе понравиться?» А может быть, попробовать его трюк с пёрышком? И с бананом… А что, хорошая идея…
Итак, главное набраться смелости, и… Вперёд! Удачи мне!

***

- Привет, Винс!

- О господи, Ховард! Как же тебя болезнь потрепала! Боже мой, что с твоими волосами? А с лицом что?

«1:0» - грустно подумал Ховард, приглаживая старательно перед этим начёсанные волосы. - «Так и знал, что как у Винса не получится, а будут просто лохматые космы… Чёрт…»

- Господи, Ховард! Ты брал мою косметику? Зачем?

- Э-э-э… Ну, Винс, понимаешь… Я был… Э-э-э… Не в себе… Не понимал, что творю… Болезнь у меня такая… Но сейчас я абсолютно здоров!
- Ховард, да ты псих!
«Это точно…Только псих может придумать такую глупую отмазку… Так, план Б».
- Э-э-э… Ховард! Ховард! Ты точно здоров? Что у тебя с глазами?
- А что у меня с глазами?
- Ты как-то странно на меня смотришь. Ты уверен, что тебе уже лучше?
- Ты на меня точно так же смотришь!
- Ты хочешь сказать, что я скашиваю глаза к носу и при этом быстро-быстро моргаю?!
- Нет… Ну да, это тоже болезнь…
«Что же ты будешь делать!»
- Ховард, пойдём пообедаем что ли. Может, тебе полегче станет? А потом пойдём к океану и смоем косметику с твоего лица.
- Ладно…

- Ховард! Да что с тобой? Только не говори, что это тоже болезнь.

- А фто фо фой?
- Прожуй сначала, потом говори.

- А что со мной?

- Никогда не видел, чтобы человек откусывал по пол-банана за один укус. Ты что, хе-хе, заигрываешь со мной?
- А?! Что? Как ты… То есть… С чего ты взял?
- Ну, не знаю, последний раз ты проворачивал тот трюк с глазами, когда думал, что так правильно строить глазки, и пытался закадрить мисс Гидеон. Она тогда ещё охрану вызвала, думала, что в зоопарк псих ворвался.
- Хаха, - неестественно посмеялся Ховард. – Ну да, было дело…
- И ещё этот макияж, как у ста пятидесяти тысяч индейцев… Если бы я не знал тебя, дружище, решил бы, что ты гей.
Ховард аж поперхнулся.
- А сам-то килограммами на себя косметику накладываешь!
- Я – это другое. Мне ещё в младенчестве вместо погремушки давали в руки губную помаду. Я – рок-н-ролльная звезда, мне без этого никак. Ты же – Ховард Мун, в тебе есть простая правда, тебе не нужны цацки, забыл?
- Э-э-э… Да нет… Я… Просто… Я…
- Ну что? Втюрился? Втрескался? Влюбился? Да ладно тебе, не парься, в меня все влюбляются, я даже удивлён, что ты так долго держался.
- Да как ты смеешь! За кого ты меня принимаешь?! Да я за такое и ударить могу!
Винс поднял руки в знак капитуляции.
- Всё-всё, остынь. Я просто сказал, что если что, то я не против пообжиматься и всё такое. Сам понимаешь, тяжело без девушек на острове, ну ты понял, о чём я. Ты ж знаешь, я не педик, да и ты тоже, так что всё путём.
- А… Ну ладно… - только и смог сказать Ховард, не поднимая глаз.

Весь оставшийся день они провели в неловком молчании.

***

 

День двадцать шестой.
Ура! Винс теперь мой! Я вчера был сама неотразимость. И конечно же, он не смог устоять перед моим обаянием. Сказал, что был бы «не против пообжиматься и всё такое». Правда вот, в конце я слегка струсил и не нашёл в себе сил признаться, но зато до этого я держался, как лев! И главное – Винс не против! Ура!

***

- Эй, Винс!
- О, привет, Ховард. Что это у тебя?

- Узнаёшь?

- Зачем ты без спроса взял перо у Санфлеша? Ему это не понравится.
- Это то, которое он тебе подарил.
- А, ну тогда ладно. Можешь оставить его себе, я попрошу у него другое. Считай, что это подарок. От меня тебе.
- Спасибо, дружище.
Винс вальяжно развалился на куче пальмовых листьев и похлопал по месту рядом с ним, подзывая Ховарда. Тот, слегка смущаясь, осторожно присел рядом.
- Нет ничего приятнее, чем прикосновение пера, - сказал Винс и демонстративно поводил им по своему лицу. – Попробуй сам.
Ховард неуверенно поводил ярко-жёлтым пером сначала себе по руке, а потом по лицу. Ну, щекотно немного. Но ничего особенного, что бы вызывало такой восторг. Тем более, перо было упругое, не такое мягкое, как павлинье. Да и к тому же, у Винса это получалось гораздо изящнее и сексуальнее. А что, если…
Ховард не был уверен, что поступает правильно, но в этот момент его мозг полностью отключился и он действовал по наитию. Он взял перо за самый кончик его основания и провёл им от ключицы Винса по его шее, подбородку, скуле, а потом и по щеке. Сам же Винс всё это время в упор смотрел на Ховарда с каменным выражением лица, после чего спокойно спросил:
- Что ты делаешь?
Ховард не нашёл, что ответить. Покраснев, он встал и быстрым шагом вышел из комнаты, не забыв захватить перо с собой.

***

День двадцать седьмой.

Да кого я обманываю! Никому этот дневник не нужен и никто его не прочитает. Я неудачник, у которого ничего не получается. Вчера я в очередной раз выставил себя идиотом перед Винсом. Я уже и не знаю, что делать. А, к чёрту всё, не буду обращать на него внимание, да и всё. А чувства… Да фиг с ними, пройдут.

***

- Ховард, пошли загорать!

«Ну вот, опять всё сначала. Вида Винса в плавках я не вынесу. Хотя… Мне же как-то надо с собой бороться, будем клин клином вышибать».
- Пошли!
«Я не смотрю на Винса. Я не вижу Винса. Я смотрю на небо, плывут редкие пушистые облачка. Я совсем-совсем не вижу, как Винс снимает с себя все эти листья и ветки, поправляет (читай: взлохмачивает) свою причёску, облачка белые и пушистые, а Винс вообще не виляет попой, когда проходит мимо меня. Светит солнышко, шумит прибой, ананасовый сок побежал по пальцу Винса, а он слизывает его языком. Белый мягкий песок, Винс пошёл купаться. Сейчас будет звать меня».
- Ховард, пошли, поплаваем!

- Как-нибудь потом, пока неохота!

«Ховард, сосредоточься. Думай о джазе. Думай о поэзии. Не думай о том, как капельки океанской воды стекают по груди Винса. Не думай о том, что его лохматая голова только что скрылась под водой, не думай о том, как из-под воды пару раз мелькнули пятки Винса и тоже скрылись. Не думай… Что?!»
- О господи, Винс!
Ховард быстрее пули побежал к воде, отчаянно вертя головой, выискивая, в какой стороне он скрылся. «Ага, вон там!» Ховард поспешно нырнул и поплыл в нужную сторону. Но Винса там не оказалось. Только Ховард начал паниковать, как вдруг почувствовал, как что-то резко обхватило его за ногу и потянуло вниз. От неожиданности, Ховард наглотался воды, и начал судорожно дёргать руками и ногами. Вдруг второй ногой он попал по чему-то живому и в тот же момент он почувствовал, что его больше ничего не тянет вниз. Ховард инстинктивно забарахтался, всплыл наружу, глотнул воздуха и снова нырнул в поисках Винса. Тот уже был без сознания и медленно шёл ко дну. Ховард обхватил его руками и еле-еле всплыл наверх. О том, каких нечеловеческих усилий стоило дотащить Винса к берегу, даже и говорить не стоит.
Вытащив своего друга из воды, Ховард уложил его на лежак и начал судорожно вспоминать, что его учили делать после спасения утопающего, когда он ещё учился в школе. Очень велико было искушение сделать искусственное дыхание «рот-в-рот», но речь шла о жизни и смерти, поэтому об исполнении прихотей Ховарда не могло быть и речи, ведь он не был уверен, что это то, с чего стоит начать. Вдруг у него в голове что-то щёлкнуло. Он перевернул Винса на живот, вспомнил, как его учили укладывать пострадавших, и уложил его в нужную позу. Затем открыл ему рот и надавил пальцем на корень языка. Винс резко дёрнулся, упал с лежака прямо на песок и начал судорожно откашливать воду.
- Живой! – просиял Ховард.

…И снова Винс лежал в постели Ховарда, а тот лечил его, не оставляя ни на секунду. Это было уже на следующий день. Да вот только было такое ощущение, что Винс был совсем не рад своему спасению. То есть, он, конечно, был рад, что остался жив, но у него уже не оставалось никаких сил терпеть чрезмерную опеку слегка поднадоевшего Ховарда.

***

День двадцать восьмой.

И всё-таки, Винс – свинья! Не успел оклематься после своего спасения, как уже закатил истерику. Правда, её смысл я так и не уловил, понял только, что достал его. А когда я успел его достать, я ж ничего такого не делал?

День двадцать девятый.

Винс всё ещё дуется. Ну и пускай дуется, никогда не подойду к нему извиняться первым, ещё чего, я слишком горд для этого.

День тридцатый.

И мне всё равно, что Винс выглядит таким несчастным, а я чувствую себя виноватым, всё равно я не собираюсь перед ним унижаться! Я – Ховард Мун! Человек-дело!

***

- Винс, прости меня, пожалуйста, если я что-то сделал не так! Я не хочу снова разрушать нашу дружбу.
- Да сколько можно? Тебе самому не надоело?! Ты – непредсказуемый человек. То ты меня посылаешь по десять раз на день, то вдруг заботишься, становишься таким добрым и милым, то вдруг начинаешь вести себя неадекватно, делаешь какие-то странные намёки, а теперь решил спасти меня и убить своей опекой! Да я уже видеть не могу твою усатую морду! Отвали от меня! Делай что хочешь, переезжай на другой остров, просто никогда не выходи из своей хижины, да хоть утопись, мне пофиг, ты меня достал!
- Да не очень-то хотелось слушать твои бабские вопли, неблагодарная свинья! Надо было так и оставить твою тощую задницу в воде, на съедение акулам, хотя даже они побрезговали бы давиться твоей шевелюрой!

***

День тридцать первый.

Ненавижу Винса. Всегда знал, что он самый подлый человек на свете. А ещё больше я ненавижу то, что я так и не перестал любить эту скотину.
Сижу в доме, не высовывая оттуда носа, чтобы не злить его. Так велико искушение выглянуть, хоть одним глазком посмотреть, как он там. И плевать даже на гордость, да на всё плевать. Но велик риск, что если я его увижу сейчас, то этот раз может быть последним.
Винс… Когда он был рядом, я думал, что он сводит меня с ума. Теперь я понял, что ничто так не сводит с ума, как его отсутствие. И особенно понимание того, что он может быть рядом, в нескольких метрах, рукой подать, стоит только захотеть… Запретный плод, самый сладкий…
Я сделал бы всё, что он только пожелал… Я бы забросил джаз и стал слушать электро, панк, да что угодно. Я бы сбрил усы и выпрямил волосы. Я бы перестал писать стихи и глубокомысленную прозу, и стал бы рисовать глупые комиксы про жвачку Чарли. Я бы бросил актёрскую карьеру и стал лидером рок-группы.
Да вот только поможет ли это? Время съедает всё. Неизвестность больше не пугает, с ней просто смиряешься. Когда Винс был рядом, казалось уже не важным, где ты, на острове ли, в Тундре ли, в пустыне, в джунглях, в обезьяннем аду… Главное, что рядом всегда был вечно лохматый голубоглазый человечек, который лучезарно улыбался всем невзгодам и игриво подмигивал всем проблемам. И вот, что с нами сделал проклятый остров. Проклятое время. Проклятая неизвестность. Ховарда и Винса больше нет. Есть Ховард. И есть Винс. Мы больше не одно целое. Не одна команда. Не вместе…

День тридцать второй.

О, Винси, мой мальчик, я не видел тебя всего двое суток, а ты уже превращаешься в мираж. Каждый раз, когда я тебя вспоминаю, твой образ становится всё более идеализированным. Вот мы с тобой спим на полу, в окружении кружек с чаем, и рассуждаем о предстоящем бое с кенгуру. А вот мы привязаны к столбу под яйцом Мантумби, я признаюсь тебе в любви, а ты смеёшься. Ты игриво заглядываешь мне в глаза и спрашиваешь: «Ты целовал Томми?» Ты изображаешь звук ветра, а я закрываю тебе рот ладонью. Ты гладишь себя павлиньим пёрышком. Смотришь на меня. И гладишь себя.

***

Ховард достал ярко-жёлтое перо какаду и начал водить им по своей шее, по щеке, вспоминая, как это делал Винс. Всё-таки, перо попугая было не таким приятным на ощупь, как павлинье, но Ховарду и это начинало нравиться. Ему просто нравилось всё, что имеет хоть какое-то отношение к Винсу. А в его положении, к Винсу имело отношение абсолютно всё, что было на острове.

Ховард пролежал на кровати весь день, гладя себя пёрышком по лицу и рукам. Он не понимал, что он делает и зачем он это делает, всё его существо было снаружи дома, где голубоглазый брюнет, ничего не подозревая, с лёгким сердцем загорал на солнце.

***

День тридцать третий.

Винс успокаивает меня перед боем с кенгуру, а я его за это благодарю. Винс не может устоять, когда видит меня связанного в лаборатории Бейнбриджа. Мы в Тундре, я выгоняю Винса из палатки, но потом сжаливаюсь над ним, пускаю обратно, он дрожит как осиновый листок, я оборачиваю его в пальмовые листья и грею. Винс снимает кожурку с банана, и медленно погружает его в рот до половины, глядя мне прямо в глаза, а затем, так же медленно посасывая, вытаскивает его. Винс лежит на подушках, берёт меня за одну из цепей, притягивает к себе и проводит по груди ярко-жёлтым пером какаду.

***

Стоит ли говорить, как Ховард погряз в своих фантазиях о Винсе, которые теперь приобрели явный сексуальный оттенок.
«Намазать тебе спинку кремом? Намажу, отчего не намазать? Убери волосы, чтобы они не мешали. Ой, прости, крем холодный? Ничего страшного, сейчас согреется. Расслабься, малыш, не напрягайся так, я не сделаю тебе ничего плохого. Прогнись чуть-чуть вперёд. Вот молодец, какой ты послушный. Нравится тебе, когда я спускаюсь от лопаток к пояснице, гладя тебя по бокам? Ты такой худенький, такой хрупкий, и при этом такой гибкий и мягкий. М-м-м, тебе нравится, когда я втираю крем тебе в поясницу, спускаясь руками под пояс плавок! Да ты просто балдеешь от этого! Хочешь, чтобы я помял твою попку? Не зря ты так старательно вилял ей, ведь знал, что я захлёбываюсь слюнями, а ты думал, что никогда мне не достанешься. Хочешь, намажу тебя кремом и спереди? Нет, не разворачивайся, сиди так же, а я просто придвинусь к тебе сзади вплотную. У тебя потрясающие волосы. Нравится тебе, когда я говорю, обжигая твой затылок своим дыханием? Да ты гусиной кожей покрылся! А как ты будешь себя чувствовать, когда я лизну тебя в ушко? Дух захватывает, не правда ли? Я знаю, тебе всегда нравился мой голос, хотя ты мне никогда об этом не говорил. Но ты просто кончаешь, когда я что-нибудь жарко шепчу тебе на ухо. Любую ерунду, да хоть эту. Правда? Не надо сдерживать стон, нас никто не услышит. Выдави мне крем на руки. Вот умница. Потерпи чуть-чуть, сейчас снова будет немного холодно. Я люблю, когда ты вздрагиваешь и сильнее ко мне прижимаешься. Запрокинь голову назад, положи её мне на плечо, облокотись на меня, мне нравится, когда ты так близко. Так приятно скользкими от крема руками водить по твоей груди, по твоему животу. Как прерывисто ты дышишь… Поцелуй меня, я хочу чувствовать твоё дыхание у себя на губах. У тебя такие мягкие губы, такой нежный тёплый язычок. Мне нравится, что ты не закрываешь глаза, когда целуешься. У тебя самые красивые глаза на свете, особенно когда ты смотришь на меня так, всем видом говоря: «Я хочу тебя». Ты хочешь, чтобы я запустил руку тебе в плавки? Вижу, что хочешь. Вижу, горишь от нетерпения и бьёшься в истоме. Оу, какие мы нетерпеливые. Ну уж нет, убери руки, не надо ласкать самого себя, я хочу, чтобы ты весь был моим, целиком и полностью, я хочу владеть твоим телом. Тебе нравится, когда моя рука ласкает твой член? Гладит его, играет, проводит вверх и вниз. Я могу делать с тобой всё, что хочу, ты реагируешь на любое прикосновение. Я выучил язык твоего тела. Если я сделаю так, то ты прогнёшь спину вперёд. Если так – ты закроешь глаза и закусишь губу. Если так – ты вытянешь носки ног и будешь громко с придыханием стонать. Если я прервусь, чтобы немного тебя подразнить, у тебя будет дикий всплеск эмоций, ты будешь бесстыже умолять меня продолжить, ты будешь шептать моё имя, а когда я продолжу и ускорю темп, ты сорвёшься на крик. Малыш, ты близок к завершению? Я тоже… Как ты извиваешься, какой ты горячий, вот уже сейчас… Да, Винси! Винс!...»

- Господи, Ховард! Что ты творишь?! Боже мой, это омерзительно! Такого я от тебя не ожидал… А я-то, дурак, мириться к тебе пришёл. Да прикройся ты уже!
Ховард сидел на кровати и прикрывался тем самым одеялом из пальмовых листьев, сам не свой от ужаса и стыда. Винс стоял в дверях. От него не укрылось ни то, чем Ховард занимался, ни то, чьё имя он выкрикивал во время оргазма.
- У меня нет слов. И давно ты этим занимаешься?
У Ховарда тоже не было слов, но по другой причине. Он не мог оторвать глаз от желанного лица и тела. Двухдневная пытка расставанием была невыносимой, но ещё невыносимее было осознавать, что теперь-то уж двумя днями дело точно не ограничится. И теперь-то уж точно неизвестно, сколько придётся довольствоваться одними лишь фантазиями.
Лицо Винса пылало от презрения и отвращения. Он хотел сказать что-то ещё, но от негодования несколько раз запинался на полуслове. Так ничего и не сказав, он молча развернулся и вышел.
Ховард вытирался пальмовым листом и собирался с мыслями, что же ему делать дальше. Остаётся только уйти. Другого выхода просто не было. Бежать на другую сторону острова, подальше от этих осуждающих голубых глаз, от тонких губ, от угольно-чёрных вечно взлохмаченных волос, от белого стройного тела… Забыть всё и начать новую жизнь в одиночестве, вдали от цивилизации. Это пугало, но другого выхода и быть не могло.

***

День тридцать четвёртый.

Вот я и на другой стороне острова. Она ничем не отличается от той стороны, кроме одной небольшой детали. Но, не будем об этом… Чтобы как-то отвлечься, я написал песню:

Всё, чего не повидать,

Всё, чем мне уже не стать,
Мне осталось лишь признать:
Мне здесь вечно пропадать.

В изоляции, изоляции, изоляции, изоляции…

Кавалькады и друзья,
Жизнь, что больше не моя.
Никогда не думал я,
Что теперь есть для меня
Лишь изоляция, изоляция…
Всё, чего не повидать,
Всё, чем мне уже не стать,
Надежды повернулись вспять,
И мне осталось лишь принять
Изоляцию, изоляцию, изоляцию, изоляцию…

День тридцать пятый.

Теперь я полностью независим. Мне не нужна ничья поддержка и мои мысли никем и ничем не заняты. Попытался построить себе подобие хижины. Ночевать в ней можно, но она не идёт ни в какое сравнение с той, воспоминания о которой снова порождают нестерпимую боль.

День тридцать шестой.

Как-то не ладится у меня с этой стороной острова. И дело даже не в *несколько слов, зачёркнутых много-много раз*, а в том, что здесь меня во всём преследуют неудачи. Здесь меньше фруктов и они какие-то пресные, здесь рыба не клюёт, здесь ветви деревьев либо слишком толстые, либо слишком хрупкие. Но ко всему привыкаешь. Например, я уже полностью смирился со своим одиночеством и мне оно даже нравится.

День тридцать седьмой.

Да кого я обманываю! Я не могу жить без Винса! Я никогда не смогу его забыть, как бы мне этого ни хотелось! Не прошло ещё ни дня, чтобы я не вспомнил о нём. Его образ преследует меня всегда и везде, что бы я ни делал, о чём бы я ни думал.

Я перестал спать и практически перестал есть. Единственное, что даёт мне повод жить – осознание того, что прямо сейчас, на расстоянии целого острова отсюда, лежит под солнцем моё чудо, мой нежный цветок, и, возможно, думает обо мне. Да хотя бы оскорбляет последними словами. А может быть, фантазирует, так же, как и я... Сможет ли он простить меня за мою бесстыжесть? Так хочется верить, что да…

День тридцать восьмой.

Мои фантазии снова со мной, они помогают мне прожить день, не сойдя с ума. А может быть, это они меня с ума и сводят.
Винс плавной и грациозной кошачьей походкой медленно подходит ко мне. На нём не тропическая одежда из листьев, он одет во что-то готично-панковское (я никогда не мог отличить его образы друг от друга). Его глаза ярко подведены чёрным и от этого становятся ещё более привлекательными, его губы маняще блестят. Пока он подходит ко мне, выражение его лица предельно невинное, он даже слегка переигрывает, пытаясь изобразить кроткую овечку. Но вот он подходит практически вплотную, и его лицо резко меняется, как по мановению волшебной палочки. Взгляд иначе, чем блядским, не назовёшь, развратная ухмылка и его любимая поза – откляченное вбок бедро и рука на поясе. Я знаю эту его игру. Он любит устраивать мне такой своеобразный «контрастный душ», играя мимикой, и бросая меня то в жар, то в холод. А теперь мой любимый момент – Винс, пристально глядя мне в глаза, приоткрывает рот и медленно проводит языком по зубам. От этого зрелища в моих брюках всё просто каменеет. Но я держусь, не предпринимаю никаких действий, и жду, что же он придумает дальше. Не видя с моей стороны никакой инициативы, Винс обхватывает руками мою голову, притягивает к себе, и развратнейшим образом целует. Ни о какой нежности не может быть и речи, он размазывает блеск по моим губам и толкает язык мне чуть ли не в горло. Я не ожидаю от него таких действий, поэтому чуть отклоняюсь назад, а Винс продолжает жадно орудовать языком и придерживать меня за голову, издавая какое-то хищное рычание, как будто меня сейчас у него отберут. После жёсткого поцелуя мы оба не можем отдышаться, словно пробежали марафон. Но Винс всем видом показывает, что это только начало. Губы припухли, блеск размазался, а он, всё так же пристально глядя мне в глаза, медленно опускается сначала на одно колено, а затем на другое. От нетерпения эрекция стала практически болезненной, и у меня такое ощущение, что я кончу от первого же прикосновения. Винс приспускает с меня брюки вместе с трусами и обхватывает член рукой. Ощущение просто волшебное – у него все пальцы в кольцах, этот контраст холодных колец и тёплых пальцев просто сводит с ума. Винс приоткрывает рот и проводит тёплым мягким языком от основания и до самой головки, а затем обхватывает её губами и начинает посасывать как конфету. Я больше не могу выдержать этой сладкой пытки и слегка подталкиваю бёдра вперёд, подсказывая Винсу переходить к более активным действиям. Он снова хитро заглядывает мне в глаза, а затем резко вбирает в себя весь член, практически до самого основания. От такой внезапной перемены, у меня всё плывёт перед глазами, а Винс уже вовсю работает ртом, наращивая темп и помогая себе рукой. Много времени мне не понадобилось, я и так был заведён до предела. Все мышцы напряжены, я ловлю ртом воздух, потому что дыхания уже не хватает, по телу пробегает мелкая приятная судорога и я молю Винса, чтобы он не останавливался, но сам не могу сдержаться, и понимаю, что сейчас кончу. Меня так переполняют эмоции, что я забываю обо всём, и просто растворяюсь в наслаждении. Когда я снова обретаю способность мыслить, я вижу, как Винс, всё ещё сидя на коленях, вытирает рот, а затем ловит мой взгляд и улыбается. Я не в силах вымолвить ни слова, единственное, на что меня хватает – это погладить его по волосам.
Видение рассеивается, я снова один на один со своей тоской, лежу на кровати и отдыхаю от долгой мастурбации. Фантазий ещё много, но долго ли я на них протяну?

День тридцать девятый.

Винс вальяжно развалился на куче пальмовых листьев и похлопал по месту рядом с ним, подзывая меня присесть.
- Нет ничего приятнее, чем прикосновение пера, - сказал он и демонстративно поводил пёрышком по своему лицу. – Попробуй сам.
Я провёл ярко-жёлтым пером по своей руке, по щеке. Странное ощущение, но приятное. Я не был уверен, что поступаю правильно, но в этот момент мой мозг полностью отключился и я действовал по наитию. Я взял перо за самый кончик его основания и провёл им от ключицы Винса по его шее, подбородку, скуле, а потом и по щеке. Винс прищурился, как довольный кот, и с придыханием прошептал: «Продолжай».
Как же я благодарен пальмовым листьям, что они так легко рвутся! Легко разорвав одежду Винса, я снова взял пёрышко и стал водить по его белоснежной коже. Винс закатывал глаза, приоткрывал рот, а когда ему было особенно приятно, я слышал, как у него перехватывало дыхание. Грудная клетка поднималась и опускалась, а когда я провёл пёрышком по его животу, Винс чуть улыбнулся и сладко простонал. Я снова провёл пёрышком снизу вверх, легко-легко, практически не касаясь кожи. Винс извивался и выгибался вперёд, требуя большего. Но когда я снова стал спускаться вниз, он вдруг открыл глаза, мягко остановил мою руку, и, хитро посмотрев мне в глаза, сказал: «Теперь моя очередь». К такому повороту событий я не был готов. Винс мягко подтолкнул меня, чтобы я лёг на спину, а сам оседлал меня сверху, и сорвал с меня одежду. Взял перо, но затем, подумав, отложил его в сторону, а вместо этого лёг на меня, прижавшись всем телом, и мягко поцеловал в губы. Я не понимал, к чему он клонит, и понял только тогда, когда он оторвал от пальмового листа полоску и завязал мне глаза. Я много раз о таком слышал, но понятия не имел, насколько острые ощущения при этом испытываешь. Винс ещё раз меня поцеловал, а потом отодвинулся и встал с кровати. Несколько томительных секунд я гадал, куда он мог деться и не вздумал ли он убежать, хотел даже снять повязку, но тут почувствовал на плече мягкое щекочущее прикосновение. Пёрышко прошлось от одного плеча к другому, а затем стало вырисовывать какие-то узоры на моей груди и животе. Ощущение действительно необычное, но гораздо приятнее представлять при этом, сколько удовольствия это доставляет самому Винсу. И всё-таки, прикосновение пера меня так не заводило, как его. Винс как будто прочитал мои мысли, потому тут же убрал пёрышко, а в следующую же секунду я почувствовал на своей шее его горячее дыхание, а затем тёплые мягкие губы и горячий язычок. Чтобы было удобнее, Винс снова лёг на меня сверху и стал покрывать жаркими поцелуями всё моё тело. Я одной рукой зарылся в его волосы, а второй обнял его и стал гладить по спине. Тем временем, Винс уже спустился к животу, а рукой шаловливо забрался ко мне в плавки, и… Винс! Нет, не исчезай, только не сейчас! Это была моя любимая фантазия, я не хочу снова оставаться один! Винс!

День сороковой.

Что-то не так. Я нахожусь на этой стороне острова не один. В перерывах между помутнениями разума, я чувствую, как за мной следят, слышу, как трещат сухие ветки, слышу подозрительный шорох листьев. Хорошо, если бы это был Винс. Но вдруг мы действительно не одни на этом острове? А вдруг все сорок дней, что мы находились здесь, за нами без нашего ведома следили? И хорошо, если это мирное, но очень любопытное племя. А если кровожадное племя каннибалов? Если они следили за нами и ждали, когда мы не сможем постоять друг за друга, когда мы останемся одни, когда ослабеем от голода? И теперь готовят решительный удар… А что, если… А что, если они убьют Винса? Теперь мне становится действительно страшно…

День сорок первый.

Страх придаёт мне разума. Я больше не погружаюсь в свои фантазии, и мои мысли занимает только один вопрос – что мне делать? Я и до этого страдал бессонницей, но теперь ночи для меня стали ещё более мучительными. Если раньше это были догадки, то теперь я отчётливо слышу шаги, вижу мелькающие тени… Теперь я точно уверен, что это не игра моего воображения. Но страх меня сковывает по рукам и ногам, я никак не могу набраться смелости и узнать, кому я так нужен.

(чуть позже)

Набравшись смелости, я решил взять своего преследователя внезапностью. Когда я услышал, как он подошёл к двери, я резко соскочил с кровати и выбежал из хижины. Поймать его я не успел, зато успел услышать убегающие шаги и увидеть быстро скрывшуюся в лесу чёрную лохматую шевелюру. У порога осталось случайно выроненное ярко-жёлтое перо…

День сорок второй.

Сегодня снова дождь. Понятия не имею, зачем Винсу надо было следить за мной, и почему он не мог просто прийти и поговорить, но я за него волнуюсь. В прошлый раз он умудрился простудиться всего за пару минут, а сегодня ливень хлещет с самого утра, и если Винс до сих пор в лесу и не нашёл себе укрытия, то на чудесное выздоровление он может и не надеяться.

***

Дождь продолжался до самого вечера. Ховард всё так же сидел на кровати и переживал. Внезапно он вздрогнул, услышав громкий треск. Кто-то истерично колотил дверь.

- Ховард! Эт-то я, В-винс! Пожалуйста, от-т-ткрой, мне т-т-так холод-дно!
Когда Ховард соскочил с кровати, открывать было уже нечего – Винс, промокший до нитки, полностью выломал дверь, и теперь стоял на пороге и часто дышал.
- Винс!
- П-п-прост-ти м-меня, Х-х-ховард… Я…
- Господи, ну зачем ты так долго не приходил? Ты весь промок и ты опять весь дрожишь! Почему ты не пришёл, как только начался дождь? Неужели ты думал, что я тебя не пущу? И зачем надо было так колотить дверь, я бы тебе открыл в любом случае.
- Я… П-п-прости м-меня…
- Да что ты заладил, ну как я могу на тебя обижаться!
Винс явно был на грани истерики. Он кинулся на Ховарда и сжал того в объятиях, не переставая при этом повторять: «Прости меня!». С его волос и одежды капала ледяная вода. Ховард обнял Винса и ласково гладил по волосам, приговаривая: «Ну-ну, всё хорошо, успокойся, я с тобой».
- Х-х-ховард, мне т-так холодно…
- Снимай одежду, сейчас я тебя закутаю в одеяло.

И снова всё повторялось. Винс спал, закутанный в пальмовое одеяло, а Ховард смотрел, как подрагивают его плечики, и не мог уснуть.

«Неужели всё действительно повторяется?» - думал Ховард. – «А может быть, судьба даёт мне второй шанс? Я так о нём мечтал все эти дни, и вот снова, всё, что нужно Винсу – это немного живого тепла от меня…» Борясь с чувством дежавю, Ховард аккуратно раскрыл Винса, прижался к нему всем телом и снова укрылся одеялом. Но тут Винс повернулся к нему лицом и, неожиданно открыв глаза, прошептал:
- Мне так с тобой хорошо…
Ховард не мог поверить в своё счастье. Всё, о чём он так мечтал все эти дни, сбылось, и прямо сейчас лежало и смотрело на него голубыми глазами. Винс слабо улыбнулся и мягко прижался своими губами к губам Ховарда. Это был такой трогательный момент нежности и близости, так отличающийся от порой извращённых фантазий Ховарда…От кожи Винса шёл сладкий аромат, который Ховард уже успел забыть. Они слились в прикосновениях, ласках, полностью растворившись друг в друге и своих чувствах. Они занимались любовью всю ночь и уснули только под утро в объятиях друг друга, чувствуя себя самыми счастливыми людьми на свете.

***

День сорок третий.

Когда я проснулся сегодня утром, то обнаружил, что Винса рядом нет. Решив, что он просто вышел прогуляться, я счастливо потянулся, вспоминая прошлую ночь.
Я провалялся всё утро, погружённый в сладкие воспоминания, но когда Винс не объявился и к полудню, я стал волноваться.
Обшарив весь прилегающий к моей стороне лес и не обнаружив ни малейших следов Винса, я запаниковал. Вдруг с ним что-то случилось? А может быть, он просто сбежал? Но почему?

Терзаемый грустными мыслями, я вернулся в свою хижину, и, хлопнув дверью, завалился на кровать. Единственное, что у меня осталось от Винса – это жёлтое перо, которое я бережно спрятал в тайник. Но, заглянув в своё укрытие, я обнаружил, что никакого пера там нет. Окончательно запутавшись в происходящем, я стал вспоминать весь прошедший день. Что-то меня смущало, и я не мог понять, что именно. И вдруг ко мне пришло озарение. «Я вернулся в хижину, и, хлопнув дверью, завалился на кровать». Хлопнув дверью! Винс же вчера разломал её ко всем чертям! Я встал и осмотрел дверь. Нетронутая, явно та же самая, что и была у меня вчера.

И тут ко мне постепенно стала приходить страшная правда, верить в которую совсем не хотелось: ничего не было! Это был просто очередной плод моего воспалённого воображения! Мои фантазии стали настолько реальными, что я стал в них верить!
Не в силах больше оставаться в этой хижине, я выбежал в лес. Я бежал куда глаза глядят, неважно куда, лишь бы подальше от того ужасного места, что свело меня с ума. Но надолго меня не хватило, организм, измученный бессонницей и сумасшествием, не мог выдержать такой нагрузки. Я выбежал к берегу океана и упал на песок. Жаркое солнце напекало голову, шумел прибой, пели тропические птицы, а явсё лежал и не мог отдышаться от бешеной гонки. Как будто издеваясь, прилетел ярко-жёлтый попугай Санфлеш, и, усевшись мне на живот, затянул голосом Винса «Salty leave».
Я не был уверен, что он не очередной плод моего воображения, я уже ни в чём не был уверен. Прилетело ещё около десятка абсолютно одинаковых ярко-жёлтых попугаев, которые стали летать надо мной и петь голосом Винса. Я отбивался от них, пока они не растаяли. В океане промелькнула лохматая голова, но тут же скрылась под водой. Я почувствовал, как чьи-то руки втирают в мою спину солнцезащитный крем. Я оглянулся. Сзади никого не было, но моя спина всё ещё чувствовала, как нежные прохладные пальчики мягко её массируют. Но это не могли быть руки Винса, ведь он лежал рядом, укутанный в пальмовое одеяло, и дрожал.
Не в силах больше выдерживать этот наплыв галлюцинаций, я снова выбежал в лес. Но и там было не легче: из каждой пальмы, из каждого бамбукового дерева раздавался его голос, со всех сторон на меня смотрели пронзительные голубые глаза. Я бежал со всех ног, пока не вернулся к своей хижине. И конечно же, там меня ждал Винс. Он полулежал на кровати и нагло улыбался.
- Ты можешь оставить меня в покое?! – в отчаянии закричал я.
Винс никак не отреагировал, а только развалился ещё вальяжнее.
- Ах так?! – в гневе закричал я, и набросился на него, схватив за грудки.
Улыбку Винса как рукой сняло.
- Что ты делаешь?! – в панике закричал он.
Но меня уже было не остановить, и я резкими движениями сорвал с него всю одежду. Сообразив, что я хочу с ним сделать, Винс затрепыхался, начал кричать и отбиваться. Но злость и возбуждение придавали мне сил, поэтому, не обращая внимания на попытки сопротивления, я силой перевернул его на живот и резко вошёл в него. Винс издал душераздирающий крик, но я, закрыв ему рот рукой, продолжал в нём двигаться.
Не знаю, сколько это длилось по времени (я давно потерял ему счёт), но когда меня захлестнула волна оргазма, я отключился и, потеряв сознание, упал на кровать.
Очнулся я только ночью, и первым же делом кинулся писать о произошедшем. Мысли путаются, всё как в тумане, и возможно половину того, что я написал, я выдумал прямо сейчас. Граница между фантазиями и реальностью стёрлась окончательно.

День сорок четвёртый.

***

Запись «День сорок четвёртый» стала последней в дневнике Ховарда Муна…

Винс шёл по лесу в поисках пропавшего полторы недели назад друга. Первую неделю Винс действительно злился и не мог свыкнуться с мыслью, что Ховард оказался таким извращенцем. Но потом злость сменилась волнением. Как он там? Что с ним происходит? А если он, не дай бог, покончит с собой?
Чувство вины быстро вытеснило гордость, и на сорок четвёртый день пребывания на острове, Винс всё-таки решил найти своего друга.
Чтобы дойти до противоположной стороны острова, пришлось потратить почти целый день. Уже на закате Винс вышел к хижине Ховарда. Она была вся разваленная, и было заметно, что сделана она была на скорую руку.
Винс аккуратно приоткрыл дверь. Ховард лежал на кровати и отсутствующим взглядом смотрел в потолок. Когда Винс вошёл, Ховард резко повернул голову и сосредоточил на нём взгляд. По спине Винса пробежали мурашки.
Это был абсолютно дикий, невменяемый взгляд, которого никогда раньше не было у мирного тихони-Ховарда. Завершало картину то, что он был весь заросший, а одежда на нём висела клочками.
- Господи, Ховард, что с тобой произошло?
- Ситуация становится отчаянной, - не своим голосом на придыхании проговорил Ховард, его глаза безумно бегали. - Нам придётся сменить правила игры. Если ты понимаешь, к чему я клоню…
- Ты что, пытаешься меня изнасиловать? - попытался пошутить Винс.
- Пришло время. Пришло время предложить себя мне.
- Ты точно не пытаешься меня изнасиловать? – Винс уже понял, насколько Ховард был серьёзен в своих намерениях, но всё же пытался строить из себя дурачка, не зная, спасёт ли это его.
- Отдай себя мне прямо сейчас, Винси. Будь хорошим мальчиком.
Ховард медленно приближался, а Винс отступал назад.
- Только ты и я. Другого выхода нет.
- Отвали от меня, животное! – в панике воскликнул Винс, чувствуя, что наткнулся спиной на стену и давно пожалев, что решил прийти сюда. В его памяти возникли миллионы ситуаций, когда он в шутку заигрывал с Ховардом, не подозревая, к чему это всё приведёт.
Ховард прижал Винса к стене и поставил руки по обе стороны от него, чтобы тому было некуда убежать.
«Критическая ситуация» - почему-то всплыло в голове у Винса. Он ловко нырнул под рукой Ховарда и со всех ног кинулся к выходу, но был остановлен неожиданной подножкой. Не успев даже почувствовать боль от удара об пол, Винс почувствовал, как его грубо хватают, кидают на кровать и уже срывают с него одежду.
- Стой! Подожди секунду! – крикнул Винс.
То ли от неожиданности, то ли в нём действительно на мгновение проснулись какие-то частицы разума, но Ховард послушался.
- Ты хочешь заняться со мной сексом, – пытаясь говорить спокойно, начал Винс. – Мы с тобой находимся на необитаемом острове и неизвестно, сколько ещё мы тут будем находиться, бежать мне некуда, помощи ждать тоже неоткуда, да к тому же ты тупо физически сильнее. Значит шансов, что это не произойдёт, у меня никаких нет. Я верю, что ты ещё не окончательно тронулся умом, в глубине души ты так и остался моим добрым другом Ховардом Муном, и мне хочется надеяться, что в глубине души ты не хочешь делать мне больно. Так почему бы нам не попытаться мирно… Э-э-э… Уладить дело? Я обещаю, что не буду отбиваться, но и ты со своей стороны пообещай, что не будешь грубым, и всё пройдёт по-человечески. Как тебе такая сделка?
Ховард явно не ожидал от легкомысленного тусовщика такой последовательной и логичной речи. Винсу действительно каким-то образом удалось достучаться до чего-то человеческого, возможно последнего, что осталось у его свихнувшегося друга.
- Возможно, ты и прав, – усталым голосом сказал Ховард. – Но что я должен делать?
- В каком смысле? Только не говори мне, что ты ещё девственник. И как же, с позволенья сказать, ты собирался меня насиловать?
- Я это проделывал сотни раз в своих фантазиях, - смущённо проговорил Ховард. – Думал, что справлюсь, но ты поставил меня в тупик.
- Ну, для начала, - с видом учительницы младших классов, начал объяснять Винс, - тебе нужно перестать быть таким эгоистом и попробовать доставить удовольствие не только себе, но и мне.
Ховард окончательно смутился. Винс ждал от него каких-то действий, но так и не дождался.
- О господи, - закатил он глаза, - всё приходится делать самому…
Винс присел рядом с Ховардом и обхватил руками его лицо. После пары секунд сомнения, он всё-таки решился и, закрыв глаза, поцеловал его.
«А что, не так уж и плохо» - подумал Винс. – «Во всяком случае, не хуже, чем с женщинами, и даже получше некоторых из них. Целуется он хорошо, хоть пока ещё и несмело, но если просто забыть о том, что он мужчина, а я не гей, то можно даже получить удовольствие».
Как Винс и хотел, поцелуй действительно слегка раскрепостил Ховарда. Тот даже стал проявлять какую-то инициативу: погладил Винса по волосам, по спине. Как ни странно, но эти робкие неумелые ласки новоявленного любовника действительно начали заводить Винса. Что уж тут поделать, ему всегда нравилось, когда его хотели. По сути, сейчас происходило то же самое, что при его обычных заигрываниях с Ховардом, только на другом уровне, да и что уж тут греха таить, гораздо приятнее. Он упивался любовью Ховарда к себе, он хотел её всё больше и больше. Ему нравилось ловить на себе жадный похотливый взгляд, нравилось показывать себя во всей красе, нравилось играть, заводить и возбуждать. Он оторвался от губ Ховарда и начал спускаться вниз, оставляя страстные поцелуи на шее, груди, животе…
И вдруг Винсу в голову пришёл один нюанс, о котором он почему-то сразу не вспомнил. Ховард – мужчина, он хочет заняться с ним сексом и явно хочет быть сверху. А это значит… Чёрт! Это значит, что Винсу тоже придётся в каком-то смысле лишиться девственности! Вот к этому он не был готов… Но выбора всё равно не было.
Первое, о чём он вспомнил – чтобы не было больно, геи пользуются смазкой («Вот уж не думал, что эта информация когда-нибудь сможет быть для меня полезной»). Винс оторвался от Ховарда, встал с кровати и стал рыться в горе листьев, служившей раньше ему одеждой. Сам же Ховард поражённо за ним наблюдал, он решил, что Винс снова хочет убежать, и был просто в шоке от такой наглости. Но Винс всего лишь достал тюбик крема от загара. Там уже осталось совсем немного, но должно было хватить.
«Наверное, крем между ягодицами – это самое странное ощущение, которое только может быть» - подумал Винс, смазывая себя, и глядя на то, как Ховард снимает с себя одежду. Он уже был возбуждён до предела, а вот Винс слегка побаивался. Но, собравшись с духом, он сказал: «Я готов», и стал аккуратно насаживаться на член Ховарда. Боль была такая, что потемнело в глазах. «Господи, как людям это может нравиться?» - подумал Винс, но, взяв волю в кулак, насадился до самого основания. Ховард видел, что Винсу это не доставляет никакого удовольствия, поэтому не предпринимал никаких попыток к действию, давая ему самому выбрать нужный темп. Глаза Винса были сильно зажмурены, на лбу выступил пот. Но когда он стал двигаться, боль слегка отступила, уступая место какому-то новому, не испытанному ранее чувству. Винс слегка наклонился вперёд, сменив угол, и вдруг почувствовал, как Ховард задел внутри него какую-то точку, от которой по всему телу пробежала волна экстаза. От неожиданного взрыва удовольствия, Винс застонал, а Ховард, увидев, что доставляет ему удовольствие, перестал нервничать и сам погрузился в своё наслаждение. Винс ускорил темп, его стоны превратились в крик, а Ховард почувствовал, что вот-вот кончит. Вспышка оргазма была такой ослепительной, что Ховард полностью потерял ощущение времени и пространства, он выдохнул «Вииинс» и потерял сознание.

***

 

Резкая волна холодной воды окатила Ховарда с ног до головы. Не понимая, где он и что происходит, Ховард озирался по сторонам. Он лежал на песке, облитый водой, рядом, такой же мокрый, лежал и озирался Винс. В глаза Ховарду бросилось то, что кожа Винса была непривычно бронзовой. Ничего не понимая, Ховард поднял глаза наверх и поражённо замер, не веря своим глазам. Над ними стоял усатый моряк и щедро поливал их водой из ведра.

- Похоже, вам приснился кокосовый кошмар, - лукаво улыбаясь, сказал он.
- О чём вы говорите? – спросил Винс.
- Вы ели протухшие кокосы, и они сделали из вас «ку-ку». Короче, корабль здесь. Вам лучше пойти со мной.

Ховард и Винс сидели в каюте и ждали капитана. Со времени пробуждения, они не сказали друг другу ни слова. Время тянулось как жевательная резинка, и уже казалось, что капитан забыл про них, но тут он, залихватски поправляя усы, вошёл в каюту.
- Может быть, вы расскажете, что с нами было? – нетерпеливо воскликнул Ховард.
- Да что тут рассказывать? Проторчали на необитаемом острове две недели, объелись несвежих кокосов, да порцию солнечных ударов получили, вот оба и отключились. Хорошо ещё, я вас вовремя заметил.
- Постойте-постойте, - перебил Ховард. – Две недели? С чего вы это взяли?
- Ну пятнадцать дней, какая разница. Неужто ты не помнишь, парень? А это тебе ничего не напоминает? – и капитан вытащил из кармана изрядно помятый дневник.
У Ховарда поплыло перед глазами. Если капитан читал всё, что там написано… А тот, как ни в чём ни бывало, открыл последнюю страницу и прочитал вслух:
«День пятнадцатый.
Я обожаю этот остров! Сегодня решили с Винсом обследовать лес и наткнулись на рощу, полную фруктов. Наелись до отвала. Провели в роще целый день, а когда начало смеркаться, решили переночевать под открытым воздухом, как в старые добрые времена»
- Видимо тогда вы несвежих кокосов объелись, да ещё и других фруктов добавили. Так ещё и умудрились уснуть на открытом воздухе, а утром вам каждому по голове солнечным ударом прилетело. Не знаю, сколько вы провалялись после этого, и боюсь представить, какие галлюцинации это у вас вызвало, но факт остаётся фактом.
- Погодите-ка! – Ховард отобрал у капитана дневник. И правда, он заканчивался пятнадцатым днём, остальных страниц просто не было.
Неужели это всё было сном? Винс не промокал под дождём, а Ховард не грел его своим теплом. Он не намазывал ему спину солнцезащитным кремом. Да и самого крема-то не было, вон, Винс какой загорелый! И попугая не было, и ярко-жёлтого пера. И влюблённости тоже не было, не было фантазий, ссор, примирений, не было сумасшествия, не было секса. Ничего не было! Был только длинный тропический сон! Ховард закрыл руками лицо. Этого не может быть! Винс сидел рядом и загадочно молчал. Кто знает, что приснилось ему… Наверняка, какие-нибудь вечеринки с кокосовыми куклами…

***

Ховард не мог уснуть. Он привык к своей кровати на острове и отвык от нормальной, с простынёй и подушкой, что в квартире у Набу. Винс сопел на соседней кровати и Ховард слегка завидовал тому, как безмятежно тот спал. Перед глазами мелькали кадры пережитого. И до сих пор не могло уложиться в голове, что ничего этого не было. Ведь всё было настолько реалистичным!
От грустных мыслей Ховарда отвлёк скрип кровати со стороны Винса. Оказывается, он проснулся и собирался куда-то идти. Ховард сделал вид, что спит, а сам тайком за ним подглядывал. Тем временем, Винс на цыпочках подошёл к своей тумбочке, достал оттуда ножницы и расческу, и так же тихонько подошёл к кровати Ховарда. Тому пришлось совсем закрыть глаза, чтобы Винс думал, что он спит. Ховард уже понял, что он собирается сделать, и у него возникло любопытство, как это будет проходить. Сначала ничего не происходило, а потом Ховард почувствовал, как Винс чуть приподнял подушку и сел рядом с ним на кровать. Прошёлся по волосам расчёской… У Винса была лёгкая рука, неудивительно, что Ховард ни разу не просыпался от махинаций со своими волосами. Чуть слышно защёлкали ножнички. Волосы упали на лоб, и почувствовалось лёгкое дуновение. «Чик-чик, чик-чик», Ховард жалел, что не мог подглядывать. Но вот, стрижка была закончена, но уходить Винс не торопился. Ховард не мог понять, чего он ждёт и почему не встаёт с его кровати. И тут он почувствовал ласковое прикосновение пальцев к своим волосам, а затем ощутил тёплые губы Винса на своих губах. Продолжалось это секунд пять, и снова ничего. Ховард бы давно открыл глаза, но чувствовал, что Винс всё ещё сидит на его кровати. В абсолютной тишине слышалось его ровное дыхание. А потом Винс аккуратно лёг к Ховарду под одеяло и нежно обнял его. Ховард не понимал, что происходит, но ему ничего не оставалось, кроме как тоже обнять своего любимого человечка. Так они и уснули.

Над городом светила Луна. Дул холодный, совсем не тропический ветер. В квартире Набу двое сладко спали в объятиях друг друга. В тумбочке Винса, в его личном тайнике, доступа к которому не было ни у кого, там, где раньше он хранил расчёску и ножницы, теперь лежали всего три вещи. Ярко-жёлтое перо попугая по имени Санфлеш, пустой тюбик крема от загара «Фактор 3000» из серии Эдгара Винтера, и бережно сложенные страницы из дневника Ховарда Муна... Дни с шестнадцатого по сорок четвёртый…

@темы: howard moon, howard/vince, vince noir, fanfic, mighty boosh

---

[Фееслеш]

Моя вторая проба пера =)

Автор: my_life|MUSIK|my_love
Название: "Робинзоны будущего"
Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Но и Джу, а я мимо пробегала.
Предупреждение: слеш, OOC, AU, нецензурная лексика, насилие и сумасшествие.
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Ховард/Винс
Жанр: Юмор, флафф, ангст, триллер. Несочетаемые жанры, именно в таком порядке.
Размер: миди
Описание: 44 дня на необитаемом острове.

Часть первая.

«У меня плохое предчувствие». Болло всегда так говорит, будь он неладен. Именно с этой фразы и начинаются все проблемы!
Ховард и Винс сидели на берегу океана, мокрые и злые. Ярко светило солнце, обдувал тёплый ветерок, до носа доносился аромат тропиков, а до уха – шум прибоя. И всё бы хорошо, но наши герои снова ссорились.
- Ну, отлично, - скептически проворчал Ховард.
- Ты во всём виноват, - гнул своё Винс, - Это ведь ты хотел на корабле плыть. Кто вообще плавает на кораблях? Это тебе не двадцатые годы прошлого века.
- Всё могло бы пройти нормально, разве нет? – с раздражением ответил Ховард. – Но тебе надо было достать капитана! «Пойди, посмотри на мостик. А можно мне посмотреть через рубку? А можно покрутить штурвал?»
- Ты просто ревнуешь, потому что он тебя не просил, - усмехнулся Винс.
- Для чего нужно было его стричь, Винс? – не успокаивался Ховард.
- Это же просто стрижка. Что тут такого?
- Это стрижка под Маллет.
- Маллет – классическая мужская стрижка.
- Для 68-летнего моряка?! – возмущённо воскликнул Ховард.
- Слушай, у него были дряблые, безжизненные волосы, понимаешь? – спокойно продолжал Винс. – Это было так ужасно. Они так и притягивали к себе внимание, словно шатающийся зуб. Мне просто пришлось выступить против них со своими ножницами.
- Но он же спал, – напомнил Ховард.
- Я думал, это станет для него милым маленьким сюрпризом. Он просыпается утром, идёт пописать, замечает своё отражение и: «Ух ты! Посмотрите только на меня!»
- Ну, это и стало сюрпризом, - зло ответил Ховард. – Он чуть умом не тронулся. Был похож на царя Ахава. Достал свой гарпун и начал меня преследовать.
- Ну, они бы всё равно отрасли снова, - всё так же спокойно продолжал Винс. – Он немного переигрывал. Кто вообще в наши дни заставляет людей сходить по доске?
- А кто стрижёт людям волосы посреди ночи?
- Я стригу, - гордо ответил Винс. – Меня называют Полуночным парикмахером.
- В любом случае, это ущемление прав человека, - не сдавался Ховард.

- Да ну?

- Да. Так что никогда не вытворяй подобного со мной.
- Но я вытворяю.
- Что?!
- А кто, по-твоему, тебя стрижёт, Эйнштейн? – усмехнулся Винс.
- Мои волосы просто не очень быстро растут… - неуверенно проговорил Ховард.
- Что, ты думаешь, они остаются одной и той же длины по своей природе? Это я посреди ночи моделирую твою причёску.
- Да как ты смеешь делать со мной такое ночью, когда я без сознания? – возмущению Ховарда не было предела.
- Да у меня лучше всего получается, когда ты без сознания, - хитро улыбнулся Винс. – Я прислоняю тебя к подушке и делаю своё дело.
- Это извращение.
- Если бы не я, ты бы выглядел как пещерный человек.
- Да ты больной, ты это понимаешь? – воскликнул Ховард.
- Всё дело в контексте. Я говорил ему. Я сказал «Всё дело в контексте»…
- Я знаю, что ты сказал, – перебил Ховард. – Когда мы были на доске. «Проси прощения или умри» - «Всё дело в контексте».
- Но дело действительно в контексте, понимаешь? – настаивал Винс. – Может, на этом корабле он и выглядел как дебил перед своими друзьями, но в модных районах Плимута или Шордича перед ним бы склонялись, как перед гением.
- Да пофигу, - сдался Ховард. – Мы теперь на необитаемом острове.

- Ага.

- Надо перестать обвинять друг друга. Нужно объединить наши ресурсы в общий фонд. Пинцет, спички, шнурок, геологический молоток, - принялся перечислять Ховард. - А у тебя что?
- Диск рок-группы «Kings of Leon», - гордо заявил Винс.
- Офигеть, он бесполезен…
- Он не бесполезен. Это офигенный альбом. Лучше, чем их первый, и они его выпустили очень быстро.
- Спасибо, «Музыкальный экспресс». Он бесполезен для нас на необитаемом острове, понятно?
- Ну, его ещё как зеркало можно использовать…
- Винс, есть более важные вещи, чем твоё отражение, о которых нужно побеспокоиться.
- Например?
- Например, жильё, пища, предметы первой необходимости. Да и сигнал бедствия не помешало бы подать.
- Ой, нет, это без меня, - махнул рукой Винс. – Нас наверняка уже ищут, еда и жильё нам вряд ли понадобятся, а предмет первой необходимости у меня уже есть, - и он помахал перед носом Ховарда своим новым «зеркальцем».
- Не будь таким легкомысленным, Винс. Я тоже более чем уверен, что нас уже ищут, ведь с тобой Ховард Мун, - Ховард встал в горделивую позу и попытался сделать величественный, как ему казалось, взгляд, - а уж если он исчезает, это тут же в новостях на первой полосе. Более того, я уверен, что через час сюда прибудут лодки спасателей и поисковые группы. Но всё же, мало ли что с ними может случиться, мы должны быть готовы ко всему, вдруг наши поиски затянутся и нам придётся пробыть здесь не один день, и тогда… Винс!
- А? Что? Извини, - Винс нехотя оторвался от зеркала. – Я просто подумал, может быть, мне перекраситься? Как ты относишься к блондинам?
- Ты меня опять не слушаешь!
- Ну извини, ты всё время нудишь, не могу же я слушать тебя постоянно, тем более решается вопрос всей моей жизни, и даже больше – моего имиджа!
- Ты – бесполезный человек, Винс, ты это знаешь?
- Я хотя бы не зануда, да и выгляжу получше некоторых, - обиделся Винс.
- Ну и какой от тебя прок? Не нужен ты мне вовсе. Я и мой островной дневник – вот, что действительно важно.
- Твой что?
- Островной дневник. Я же писатель, буду записывать всё, что будет происходить здесь, я оставлю бесценное наследие для своих потомков.
- Бедные потомки, - вполголоса проворчал Винс. – Ну и на чём ты собрался писать?
- А это ты видел? – И Ховард с торжественным видом продемонстрировал толстую тетрадь и карандаш. – Всегда и везде ношу с собой.
- Как она не промокла? Мы же плыли сюда от самого корабля!
- О, Винс, ты недооцениваешь нас, писателей. Это особая тетрадь, сделанная из специальной бумаги с добавлением частичек кожи самого Даниэля Дефо. Не промокает в воде, не горит в огне, не растворяется в кислоте.
- Это отвратительно, - скривился Винс. – Тетрадь с кусками человеческой кожи, Ховард, это низко даже для тебя!
- Тебе этого не понять, Винс. Иди, смотрись дальше в своё зеркальце, а я буду оставлять своё бесценное наследие.

***

День первый.
Я начал вести островной дневник. Понятия не имею, что в нём писать, но Винс сейчас сидит, косится на меня и ухмыляется, поэтому нужно хотя бы делать вид, что я пишу что-то чрезвычайно важное и серьёзное. Уверен, так оно и будет, но пока что ничего не идёт в голову. Меня можно понять, нежное и ранимое сердце писателя страдает, страдает в этом одиночестве, в этой изоляции, где никто, никто и никогда… Чёрт, как же напекает голову, нужно срочно сделать хотя бы какое-то подобие тента…

День второй.
Ловить течение в океане времени… Когда я снова увижу твоё лицо?

***

- Чьё лицо?

- Лица женщин, которых я оставил позади, Винс.

Сутки
прошли бездарно. Винс не мог оторваться от зеркала, а Ховард – от дневника, усиленно делая вид, что что-то сочиняет. В итоге, ночевать им пришлось под открытым небом, благо, ночь была не слишком холодной, а утром оба они были, как ни странно, в прекрасном расположении духа. Днём они были вынуждены разминуться, каждый по своим делам, но ближе к вечеру Винс даже дружелюбно предложил Ховарду зачитать свой свеженаписанный шедевр. И вот, опять…

- Каких женщин?
- Женщин, которые вдохновляли меня и которых я вдохновлял, которых я больше никогда не увижу… Действительно, грустно.
- Только ты, Ховард, оказавшись в тропическом раю, можешь придумать нечто настолько унылое.
- А ты что делаешь?
- Я скажу тебе, что я делаю. Я сделал это, приятель. – И Винс продемонстрировал нечто из бамбука, смутно напоминающее штаны.
- Что это?
- Бамбуковые трубы. Для потерпевших кораблекрушение нового поколения.
- Потерпевших кораблекрушение нового поколения?
- Ага.
- Я попал не на тот остров, – обречённо вздохнул Ховард.

- Я думаю продавать их пандам, - увлёчённо продолжал Винс. – Они могли бы пойти по клубам, а, если проголодаются, могут перекусить штанами.

- Зачем ты тратишь своё время? Шьёшь одежду, которую никто никогда не увидит.
- Я хотя бы не ною о женских лицах, которые я больше никогда не увижу, потому что «застрял на необитаемом острове». Ой-ой-ой. Для тебя ведь это не особенно радикальное изменение, правда ведь?
- Что ты хочешь этим сказать? – снова начал заводиться Ховард.
- Ну, они ведь не особенно на тебя вешались там, дома.
- Ты слишком далеко зашёл, – вспылил Ховард. - Зачем я вообще согласился читать тебе? Так и знал, что ты всё испортишь. Больше ты не вытянешь из меня ни слова.

***

День третий.
Время разъедает мой разум… А что, хорошая фраза получилась… Но вот только на самом деле, голод разъедает мой желудок. Винс пытается бодриться, но трёхдневная голодовка подействовала даже на него. Пробегал Съедобный
Боб, сделанный из яиц и сосисок, но мы не успели его поймать, и он скрылся в неизвестном направлении. С ночёвкой тоже проблема. Вчера я попытался сделать нам из бамбука временное пристанище, но Винс заявил, что такой дизайн интерьера, как у меня, уже давно не в моде. Я вспылил и сказал, чтобы он сам делал себе жилище. Он и сделал. И в самом деле, его дизайн получился современнее. Может быть, мне стоит взять себе на заметку несколько его идей?

День четвёртый.

Взять на заметку – никогда не пытаться скопировать что-то у Винса! Он рвал и метал, никогда не видел его в таком состоянии. Правда, он быстро остыл и даже согласился помочь мне насобирать пальмовых листьев. Только он почему-то решил, что мне их нужно собрать прямо с дерева и принялся трясти ближайшую к нам пальму. Мне на голову упал кокос. Я обрадовался, что теперь мы точно не умрём от голода, а Винса развеселил звук, с которым кокос отскочил от моей головы.

Сытые и довольные, мы отправились по своим жилищам спать.

День пятый.
Один из кокосов оказался несвежим. И, конечно же, кому ещё он мог достаться, кроме как не мне? Винс целый день меня подкалывал по этому поводу, а я ему даже ответить ничего не мог, уж в больно плачевном находился состоянии.
Винс за день соорудил себе настоящие хоромы, а я… Ну что ж, умолчим об этом. Скажу только, что для меня день прошёл зря.

 

День шестой.

Ужасный день. Поссорился с Винсом окончательно и бесповоротно.

***

 

- Привет, Ховард! Как твой живот? Хочешь «Баунти»?
- Не трогай меня! И хватит уже ржать!
- Да ладно тебе, я ж не со зла.
- Я теперь на кокосы смотреть не могу.
Ховард с Винсом уже битый час искали что-нибудь съедобное, потому как кокосы быстро надоели даже Винсу, да и к тому же, честно говоря, он слегка побаивался оказаться на месте Ховарда. И, конечно же, наши друзья снова
спорили.
- Я смотрю, ты в собственных бамбуковых штанах. Что, панды не заценили твой style? – с подколкой поинтересовался Ховард.
- Нет, конечно! Я сначала хотел заработать на этом, но мне эти трубы так понравились, да и к тому же, я не нашёл на острове ни одной панды. Зато зацени, как к ним идёт мой новый жакет из пальмовых листьев в лучших традициях последнего показа дома мод Жан-Клода Жакети! – у Винса загорелись глаза, когда он заговорил на свою любимую тему. – Я и тебе могу что-нибудь подобное сделать, а то ты и так выглядел как чучело, а за неделю на острове ты вообще на бомжа стал похож – весь заросший какой-то, тряпки мешком болтаются. А в моём новом жабо из кокосовой стружки уже не так стыдно будет перед людьми появиться.
- Винс, очнись, перед какими людьми? Мы на необитаемом острове! Я – Ховард Мун, солидный и серьёзный мужчина, мне не нужны твои девчачьи цацки, чтобы производить впечатление на людей.
- Да, потому что максимум, что ты можешь – это произвести впечатление учителя географии!
- Так, всё. Это была последняя капля. Мне осточертело выносить твои глупые издёвки и трёп о шмотках.
- А мне надоело слушать твоё вечное нытьё.
- Ну всё. Ты, Винс, слишком далеко зашёл. Я черчу линию на песке. Ты – на той стороне, я – на этой. Это окончательное решение.
- Вот и отлично, значит я забираю себе твою хижину, - усмехнулся Винс.
- Почему это?
- Потому что она на моей стороне.
- Э-э-э… И правда… Ладно, перерисуем линию.
- Ты же сказал, что это окончательное решение.
- Чёрт… - выплюнул Ховард. – Тогда я построю ещё одну хижину, на своей стороне, и она будет принадлежать только мне.
- Из чего? Все деревья на моей стороне острова.
Ховард оглянулся. И правда, на его стороне не было ни единого деревца, тогда как за спиной Винса был целый тропический лес. От злости и обиды (отчасти, на самого себя), Ховард даже не нашёл, что ответить, а только рыкнул на Винса и демонстративно ушёл.

***

День седьмой.
Ад продолжается. Ночь была ужасной. Единственное, что я нашёл – это дырявый кусок шифера, неизвестно каким образом оказавшийся на острове.
Спал прямо под ним, прямо на песке. Ну как, «спал»… Всю ночь проворочался, мешало не только то, что было жутко неудобно, но и то, что я постоянно думал об этом чёртовом Винсе. Ну как он может быть таким засранцем? Как я вообще мог называть его лучшим другом? А он, наверняка, присвоил себе мою хижину и уютненько себе посапывает, ни о чём не волнуясь. Задремать удалось только под утро, да и то ненадолго. Винс принялся обустраивать мою хижину прямо с утра, громко напевая «Salty leave, salty leave» с альбома «Kings of Leon».

От этой песни у меня разболелась голова и чтобы как-то отвлечься, я стал напевать себе под нос «Voodoo Scat» с моей любимой пластинки Howling Jimmy Jefferson.
Мимо пролетела запоздалая утренняя летучая мышь, заверещала и попыталась закрыть уши крыльями, от чего тут же свалилась на землю. Завтрак у меня был плотный и питательный.

День восьмой.

Винс – засранец. Он не только обустроил себе суперхоромы, так ещё и где-то нашёл связку бананов и теперь демонстративно медленно их поглощал, специально устроившись так, чтобы мне было видно. А у меня от вчерашней летучей мыши уже ничего не осталось, поэтому мне больше ничего не оставалось, кроме как смотреть и давиться слюнями. Но мириться с ним я точно не буду, лучше уж умру от голода.

День девятый.

Винс – засранец. Кажется, я это уже говорил? Но я могу это повторить ещё много раз. Я с ним точно скоро умом тронусь…
Но есть, всё-таки, и положительные моменты – заскучать-то он мне точно не даёт. Сегодня он придумал новое развлечение – наделал из кокосов кукол и устроил им вечеринку. Он так увлёкся этим занятием, а я так увлёкся наблюдением за ним, что день пролетел незаметно.

День десятый.

Винс и правда увлёкся. Он даже перестал делать вид, что не замечает, как я за ним слежу, и он уже не скрывает, что делает шоу специально для меня. Игры с кокосовыми куклами ему надоели, поэтому сегодня он веселил меня тем, что по ролям отыгрывал всякие забавные ситуации, что с нами происходили. Особенно удачно у него получалось изображать Хитчера и Старого Грэгга. У Винса определённо есть талант, из него мог бы получиться неплохой актёр. До меня ему, конечно, далеко, но я мог бы дать ему пару уроков, уверен, он бы их оценил.

День одиннадцатый.

У Винса закончились идеи, и он обратился за ними ко мне. Я предложил ему посочинять кримпы, но не бесплатно. В итоге, мы прокримповали целый день, а вечером я получил заслуженную связку бананов.

День двенадцатый.

Ура! Винс пошёл на примирение! Если честно, мне и самому надоело на него дуться.

***

- Ховард, как ты после вчерашнего?

- В горле пересохло и язык болит.
- Та же фигня. Хватит тебе уже сидеть под этим несчастным шифером, пошли, я тебе покажу твою новую хижину.
- Мою новую хижину?
- А ты что, собрался всю жизнь просидеть за этой дурацкой линией?
Ховард не мог поверить своему счастью. Тем более, он так привык к своему насиженному месту, что переступить им же нарисованную черту для него было, как попасть в другой мир.
- Ховард, не будь ребёнком, эта роль для меня.
Винс демонстративно перешагнул черту, а потом не менее демонстративно стёр её ногой.
- Вставай, пошли.

И, взяв Ховарда за запястье, повёл его к своим хоромам.

Чего здесь только не было! Да уж, Винс постарался на славу! Здесь была и гостиная, и ванная с туалетом, и две спальни, и кухня, была даже барная стойка.
- Потрясающе, - только и мог вымолвить Ховард.
Винс самодовольно улыбался.
- Устраивайся. Я тебе и гардероб обновил. Если хочешь, могу тебя подстричь, а то ты так зарос, что смотреть страшно. Не волнуйся, под Маллет я тебя стричь не буду и усы обстригать тоже не стану.
Ховард недоверчиво посмотрел на Винса. Но на его лице была написана настолько искренняя радость, что Ховарду больше ничего не оставалось, кроме как махнуть рукой и согласиться.

***

День тринадцатый.

А жизнь-то налаживается! Я действительно стал чувствовать себя в тропическом раю. У меня шикарный дом, я замечательно выгляжу и у меня лучший друг на свете. Самый заботливый, самый весёлый, самый талантливый и креативный. И я не могу налюбоваться своим новым домом. Винс предусмотрел всё, что только можно. В итоге, я позвал его в гости и мы целый день проболтали ни о чём, умудрившись даже ни разу не поссориться. За целый день я даже ни разу не вышел из дома.

День четырнадцатый.

Из дома выходить по-прежнему не хочется, но Винс меня всё-таки уговорил выйти позагорать. Погода, как всегда, шикарная. Мы лежали на мягком песочке, медленно вкушали найденный Винсом ананас и наслаждались отдыхом. А потом пошли купаться. Вода была невероятно тёплая и прозрачная, мы плавали, плескались и веселились. А вечером уставшие, но довольные, отправились по домам спать. Я обожаю этот остров!

День пятнадцатый.

Я обожаю этот остров! Сегодня решили с Винсом обследовать лес и наткнулись на рощу, полную фруктов. Наелись до отвала. Провели в роще целый день, а когда начало смеркаться, решили переночевать под открытым воздухом, как в старые добрые времена.

День шестнадцатый.

Я обожаю этот остров! И мне не надоест это говорить никогда! Сегодня снова ходили купаться. Винс в воде, особенно когда начинает брызгаться и веселиться, имеет какое-то особое очарование – растрёпанный, глаза горят, улыбка до ушей и весь в водных брызгах. Не зря его называют Солнечным мальчиком. Он сумел зарядить позитивом даже меня, когда я потерял всякую надежду на спасение. А теперь мне и уезжать отсюда не хочется.

День семнадцатый.

Я ненавижу этот остров! Сегодня погода преподнесла нам первый сюрприз – начался шторм. Точнее, началось всё с безобидного дождика, который перерос в настоящий тропический ливень. Реакция Винса была вполне предсказуема:

- О, Ховард, смотри, настоящий тропический ливень!
Я сначала даже обрадовался, так как успел уже слегка подустать от жары, но когда я увидел, как Винс выскочил прямо под холодный дождь, да ещё и меня за собой потащил, мне как-то стало не до веселья. Успев промокнуть до мозга костей всего за несколько секунд, я вырвался из цепкой хватки Винса, и спрятался под крышу. А ему, похоже, было всё равно, он прыгал, танцевал и веселился, как ни в чём не бывало. И только когда я увидел вдалеке смерч и крикнул об этом Винсу, он наконец-таки меня послушался и спрятался под крышу моей хижины. Как оказалось, вовремя, потому как ветер поднялся нешуточный, и только я успел закрыть все окна и двери, как послышался дикий грохот – жилище Винса, более лёгкое и хрупкое, чем моё, просто-напросто снесло. Я так увлёкся, пытаясь всеми силами защитить свой дом от ветра, что совсем забыл про своего друга, промокшего до нитки.
- Винс, что с тобой?
Видимо, дело было совсем плохо. Винс сжался в комок и сильно дрожал, но почему-то не покидал при этом счастливого выражения лица и улыбки до ушей.
- Ховард, ты это видел? Сначала такой шикарный ливень, а потом – раз! – и дома как не бывало! Да ещё и с таким смачным грохотом!
- Винс, тебя же колотит, ты наверняка простудился и только что лишился дома, как ты можешь при этом так светиться от счастья?
- Ерунда, дом новый построю, времени у меня масса, всё равно здесь делать нечего. А пока переночую у тебя. Я специально построил здесь 2 спальни на этот случай.

- Вторую спальню затопило, тебе придётся спать со мной.

- Ну и отлично, значит, быстрее согреюсь.
Не знаю, что он имел в виду, и было ли это шуткой, но выбирать не приходилось. Так у нас и прошёл этот день.

***

Ночью Ховард не мог уснуть. Винс лежал на другой стороне кровати, закутанный в единственное одеяло, сделанное из пальмовых листьев. Ховард остался не укрытым, поэтому довольно быстро замёрз, так как после дождя ночка была не самая тёплая. Винс, судя по всему, тоже не мог согреться, потому что даже через одеяло было видно, как он трясётся мелкой дрожью.

«Лучше всего греет живое тепло», - пронеслось в голове у Ховарда. – «А почему бы и не попробовать? Это не будет выглядеть странным? Вряд ли… Это всё-таки необходимость. Да и нет в этом ничего такого. Да и, в конце концов, кто об этом узнает?»
С этими мыслями Ховард подвинулся к Винсу вплотную и стал аккуратно его раскрывать. Так и есть, кожа Винса на ощупь была как лёд, а сам он мелко подрагивал. Ховард обнял его со спины, прижавшись всем телом, а затем укрылся сверху одеялом.
Винс долго не мог согреться, а Ховард не мог из-за этого уснуть. Но всё же, через какое-то время (может, через час, может, через два, Ховард уже давно потерял счёт времени), Винс перестал дрожать, его зубы перестали стучать, а дыхание стало ровным. Ховард тоже начал потихонечку согреваться, да так и задремал, сжимая своего друга в объятиях.
Через какое-то время, Ховард проснулся, чувствуя, как Винс ворочается во сне.
«Думаю, он уже согрелся и моя помощь ему больше не потребуется», - подумал Ховард, осторожно размыкая объятия. На что Винс тут же повернулся к нему лицом, и, промычав что-то во сне, обнял, как любимую игрушку. Ховарду ничего не оставалось, кроме как снова обнять своего друга. Последняя мысль, перед тем как уснуть, у него была: «Никогда ещё я так уютно не засыпал».

***

День восемнадцатый.

Как я и думал, Винс заболел. Температура, кашель. Не отхожу от него ни на секунду, лечу полезными травками. Винс ворчит, но послушно жуёт всё, что я ему даю. Кстати, держится он бодро, улыбается, пытается меня развеселить. Мой бедный маленький человечек, хоть бы с тобой всё было хорошо.

День девятнадцатый.

Невероятно! Винс всего за одну ночь уже на ногах! Сидит на кухне, трескает бананы, как ни в чём не бывало. Я ему: «Иди, ложись в кровать, ты ещё не выздоровел», а он мне: «Какая кровать, ты посмотри, какая погода! Побежали купаться!» В общем, никакие уговоры ему не помогли, да я и сам вижу, что признаки болезни чудесным образом исчезли. Как это произошло – для меня загадка до сих пор.

День двадцатый.

Сегодня Винс решил начать заново отстраивать себе дом. Я хотел ему помочь, но он вежливо отказался, сказав, что ему это только в удовольствие. Я только сейчас вспомнил, что мы с ним подозрительно давно не ссорились, Винс стал сама любезность, само очарование. Никак подлизывается? Да нет, вряд ли, он не способен на такие хитрые махинации, он просто остаётся собой. Может быть, всё дело было действительно во мне? Почему мне надо было искать в нём какие-то недостатки? С ним так легко общаться, если на них не обращать внимания, как я раньше об этом не задумывался?
А ещё я обнаружил, насколько гипнотический эффект на меня оказывает созерцание того, как он чем-то занят. В данном случае, ремонтом дома. Мне кажется, я могу на это смотреть бесконечно. Он каким-то образом умудряется даже в такую грубую мужскую работу добавлять какой-то… Элегантности что ли… Винс невероятно грациозен и всё делает с такой поразительной лёгкостью, как будто танцует. И заметно, что ему самому это нравится, особенно когда речь идёт об украшении дома. В такие моменты он излучает такую огромную порцию позитива, что иначе, чем с улыбкой во весь рот, на него и не взглянешь. Глаза горят, на щеках румянец, причёска, и так вечно взъерошенная, выглядит ещё более лохматой. Я теперь понимаю, почему мы никогда по-настоящему надолго не ссорились, ну как можно обижаться на такое чудо?

День двадцать первый.

Сегодня я ничего не хочу писать…

***

Был очередной солнечный день на острове. Винс решил сделать перерыв на загорание и, естественно, позвал с собой Ховарда. Тот с удовольствием согласился. Пролежав около часа, Ховард вдруг понял, что что-то не так. Он посмотрел на себя, потом на Винса, крепко задумался и…

- Постой-постой… Мы уже двадцать первый день находимся на острове, мы ходим загорать почти каждый день, и валяемся на солнце не один час. Так почему я уже как коренной африканец, а ты – белее бумаги?
- Это «Фактор 3000», - заявил Винс и продемонстрировал полупустой флакончик крема. – Он просто гениален. Его тестировали на готах и альбиносах. Это серия Эдгара Винтера.
- Откуда он у тебя?
- Он у меня всегда с собой. Я его взял вместе с диском «Kings of Leon», просто тебе сразу не сказал, чтобы ты его у меня не отобрал.
- А зачем ты загораешь, если тебе всё равно загар не нужен?
- А что здесь ещё делать?
Ховард даже не нашёл, что ответить.
- Ну, теперь ты знаешь мою маленькую тайну, - продолжал Винс, - поэтому можешь помочь намазать мне спину?
«Напоминает начало плохого порнофильма», - почему-то подумал Ховард, но сразу же отмёл глупые мысли, щедро выдавил на ладони крем и стал аккуратно втирать его в спину Винса. Его кожа была горячей от солнца, и Ховард почувствовал, как входит во вкус, слегка массируя плечи, лопатки, спускаясь к пояснице, проходясь пальцами по позвоночнику. Винсу это тоже наверняка нравилось, он изящно прогнулся вперёд, чтобы Ховарду было удобнее, и даже не опустил по этому поводу ни одного комментария. И тут Ховарду пришла в голову абсолютно дикая, шокирующая мысль – его это начинает дико заводить. Винс был таким податливым, таким гибким, он так откинул голову, так отклячил попку, хотелось обмазать его кремом всего, а потом слегка наклонить вперёд, а потом…
Ховард резко одёрнул руки. Винс обернулся и непонимающе посмотрел на него. От вида этих голубых глаз прямо перед своим лицом, Ховард потерял рассудок, вскочил как ошпаренный, и, не говоря ни слова, быстрым шагом ушёл к себе в дом. Винс недоумённо пожал плечами, но не стал выяснять причины странного поведения друга, а лёг на живот и подставил спину тёплому солнышку.

А вот Ховарду было совсем не до отдыха. Его мучили противоречивые чувства, и он просто не мог, не давал себе поверить в то, что только что произошло. Он открыл дневник, чтобы выложить свои мысли на бумагу, но понял что ему просто стыдно о таком писать. В поисках хоть какой-то поддержки, он открыл свои старые записи, но, к своему ужасу, обнаружил, что ни одна из них не обходится без упоминания Винса. Даже когда он давал себе обещание больше никогда о нём не думать, он всё равно о нём писал, хоть гадости, хоть пару слов, но писал. Именем «Винс» пестрила каждая страница. Написав единственную запись: «Сегодня я ничего не хочу писать…», Ховард беспомощно закрыл руками лицо, рухнул на кровать и постарался разложить свои чувства по полочкам. Больше всего на свете его волновал вопрос: «Почему?»

«Так, спокойно», - говорил он сам себе. – «Я – Ховард Мун, я никогда не принимаю поспешных решений, любую проблему можно решить, тщательно её обдумав. Я уже двадцать один день нахожусь на необитаемом острове с человеком, которого знаю с самого детства. Было бы странным, если бы я всё это время писал про какую-нибудь пальму, да ещё и учитывая то, что мы каждый день находимся в непосредственном общении друг с другом. Если бы со мной был Боб Фоссил, то я писал бы только о Бобе Фоссиле, логично? Но вызывал бы он у меня такие чувства? Вот в чём вопрос… Думаю, всё-таки, всему виной изоляция от людей, от женщин. Был бы я один, я бы и на деревья бросаться начал…
«Ну, они ведь не особенно на тебя вешались там, дома»… Стоп! Никаких фразочек Винса в моей голове! Это мой внутренний монолог и я веду его сам с собой!
Но всё же, лучшим оправданием может послужить то, что раньше-то у меня никогда не возникало ничего подобного по отношению к Винсу, ведь так? Но действительно ли это так?
В памяти, как будто специально, чтобы поиздеваться, всплывают разные моменты. Как мне было плохо, когда я решил, что он погиб в Тундре и как после этого я признавался ему в любви (и, главное, зачем?) А как же Винс был прекрасен, когда ксуберонское племя решило, что он – избранный… Как он возлежал на подушках, проводя по себе павлиньим пером… Он тогда, конечно, поступил как полнейший засранец и тогда злость на него меня сбивала с толку, но теперь злость прошла, а в воспоминаниях осталось одно лишь павлинье перо, переливающееся, мягко касающееся его щеки… Да что уж там греха таить, возникали и более грязные мыслишки, когда Винс ел банан, когда надувал спасательный жилет… А у кого бы не возникли? И я хоть тогда и растерялся, но виду не подал, да и мысли эти сразу же отсеял. А как же тот факт, что ещё до попадания на остров, я иногда ловил себя на мысли, что люблю просто любоваться им? Его жестами, его мимикой, его походкой? Но всё же, это простое, ничего не значащее влечение, я же всё-таки не животное, я могу с этим справиться. Да и вообще, об этом никто кроме меня не знает, а я уж позабочусь, чтобы Винс об этом точно никогда не узнал. На этом тему и замнём».
Успокоив таким образом самого себя, Ховард принялся убираться в доме, чтобы хоть чем-то себя занять. Наружу он благоразумно не выходил и в этот день больше ни разу не попался Винсу на глаза.

Как правило, когда два человека находятся на необитаемом острове, вероятность того, что они не встретятся в течение суток, равна нулю. Это Ховард для себя уяснил, когда на следующий день услышал стук в дверь и бодрый голос своего мучителя: «Ховард, ну чего ты там застрял? Выходи, я кое-что тебе покажу!»

Собрав всю свою волю в кулак, Ховард вышел. Винс, как всегда, выглядел ослепительно. На плече у него сидел ярко-жёлтый какаду.
- Привет, Ховард, зацени, какого я птица нашёл. Я назвал его Санфлеш. Не знаю, откуда у меня в голове это имя, но ему оно подходит. А ещё я на него записал диск «Kings of Leon». Давай, Санфлеш, отжигай!
И попугай затянул «Saaaalty leeeeeeave» фальшивым голосом Винса.

- Ну как? – лицо Винса сияло от восторга.

- Эм… М… Неплохо… - только и смог смущённо выдавить Ховард.
- А ещё смотри, - не обращая внимания ни на что, радостно продолжал Винс, - он сделал мне подарок, - и он покрутил перед носом Ховарда большим ярко-жёлтым пером. – Потрясающе, да? Как тогда, помнишь, когда мы фонтан молодости искали!
Ховард от неожиданности поперхнулся и закашлялся. Винс приобнял его за талию и постучал по спине. От этого прикосновения Ховарда бросило в холодный пот, он аккуратно отодвинул от себя Винса, и, продолжая кашлять, прохрипел:
- Мне что-то нездоровится…
- Ты заболел?! – Винс аж подпрыгнул, и, приобняв Ховарда за плечо, повёл того в сторону спальни. – Тебе срочно нужно в постель, я никогда тебе не забуду твою заботу, когда заболел я, поэтому сделаю всё, чтобы ты как можно скорее выздоровел.
Ховард со слезами на глазах от першения в горле, замахал руками, и, прохрипев: «Мне нужно побыть одному», схватил дневник и выбежал в лес.

***

День двадцать второй.

Теперь всё предельно ясно. Я влюбился в Винса Нуара. Окончательно и бесповоротно. Я – мужчина-натурал, по совместительству являющийся его лучшим другом, я хочу выть на луну, биться головой об пальму, а лучше – просто повеситься. Простите меня, женщины, которые вдохновляли меня и которых я вдохновлял, которых я больше никогда не увижу. Что мне делать, я не знаю.

@темы: howard moon, howard/vince, vince noir, fanfic, mighty boosh

---

[Фееслеш]

Моя первая проба пера.

Автор: my_life|MUSIK|my_love
Название: "Путешествие к центру Винса"
Дисклеймер: Ни на что не претендую, все персонажи принадлежат лично мною уважаемым и обожаемым Джулиану Баррату и Ноэлю Филдингу.
Предупреждение: слеш, AU, ООС, полное отступление от сюжета серии и характеров главных героев, а также абсолютное отсутствие юмора. Плюс ко всему, я в личных целях выбросила из сюжета персонажа по имени Лестер.
Рейтинг: R
Пейринг: Ховард/Винс
Жанр: Hurt/comfort
Размер: мини
Описание: Ховард вынужден будить Винса, отравившегося пластинкой, своим способом.

Ховарду было так обидно, что хотелось плакать. Вот ведь засранец! Это была раритетная пластинка с воздухом 50-х, как Винс мог так подло предать его! А ещё лучший друг называется… И ведь наверняка он сейчас без зазрений совести веселится со своими дружками-панками…
Из грустных мыслей его вывел шум с улицы. Через пару мгновений в «Набутик» влетел Набу, а следом за ним Болло с Винсом на плече. Вот уж, кого Ховарду хотелось видеть меньше всего в этот момент! Но откровенная паника, читающаяся на лицах Набу и Болло, всё-таки тревожила.
- С Винсом что-то не так, – обеспокоено сказал Набу, а Болло аккуратно уложил Винса на прилавок.
- Да? Хорошо, - равнодушным голосом проговорил Ховард, пытаясь не выдать свою тревогу.
- Что-то действительно не так, - сказал Набу, - Он несёт какую-то тарабарщину.
Винс лежал на прилавке и действительно что-то бормотал. Что-то до боли знакомое... Неужели это…
- Это не тарабарщина, это скат!
Глаза Винса смотрели в никуда, лоб покрылся испариной. Все обиды Ховарда разом вылетели у него из головы.
- Я умею говорить на скате.
- Что он говорит? – спросил Набу.
Ховард внимательно прислушался к звукам, давно ставшими ему родными, и которые, как ни странно, в устах Винса приобрели какое-то особое очарование. Но вот их смысл совсем не радовал. Ховард пару раз переспросил Винса, чтобы убедиться, что он всё правильно понял, а затем сообщил:
- Он говорит, что проглотил кусочек той пластинки и отравился им.
- О нет, я так и знал, в организм Винса через пластинку попал вирус джаза! - воскликнул Набу.
- Винс ненавидит джаз, - сказал Ховард, - У него аллергия на джаз. Он как-то услышал Weather Report и у него раздуло шею.
- Если бы мы узнали раньше, - ответил Набу, - могли бы нейтрализовать вирус, но теперь он в его крови.
- У меня нехорошее предчувствие, - послышалось ворчание Болло.
- Нужно срочно что-то с этим делать, - продолжил Набу, - Болло, пошли со мной, нужно посмотреть пару магических книг. Ховард, а ты сторожи Винса, чтобы с ним ничего не произошло. И попытайся любым способом вернуть его в сознание.
Набу вместе с Болло покинули «Набутик», а Ховард остался с Винсом один на один. Его друг всё так же неподвижно лежал на витрине, глядя куда-то вдаль и бормоча что-то на скате. Ховард попытался перевести, но получался какой-то несвязный набор слов. Судя по всему, мозгу Винса тоже досталось.
«Попытайся любым способом вернуть его в сознание». Легко сказать! Что тут можно сделать, если потерялась последняя связь – через язык ската?
Винс всё яростнее выплёвывал «скибдипапы», его трясло и лихорадило, волосы разметались по прилавку. Ховард, наверное, только сейчас осознал, что не может просто стоять и смотреть, как его друг умирает. Он обхватил Винса за подрагивающие плечи и успокаивающе пробормотал:
- Ну-ну, тише, малыш, всё хорошо.
Сработало! Винс и в самом деле стал дрожать гораздо меньше. Ховард понял, что он на верном пути.
- Тебе нужно, чтобы я с тобой разговаривал?
- Скуб-ду-пап-боп-боп-ду-пооу!
И снова ступор. Что делать дальше? Винса больше не трясёт, но вирус джаза всё ещё в нём, а до возвращения Набу с Болло, казалось, нужно ждать целую вечность.
Ховард склонился над лицом Винса, пытаясь в его пустом взгляде прочитать хоть что-нибудь, найти хоть какую-то зацепку, хоть какой-то проблеск сознания. Какие же голубые у него глаза… Винс был болен, он был не в себе, но по-прежнему не утратил своей красоты и обаяния. Белая кожа, идеальные скулы, чёрные волосы, наверняка очень мягкие… Ховард склонился к Винсу совсем близко и убрал у него прядь со лба. В ту же секунду Винс вдруг замер и замолчал. Ховард тоже застыл, не веря в свою очередную победу. Глаза Винса были всё так же широко распахнуты, рот чуть приоткрыт. Повинуясь первому порыву, Ховард накрыл своими губами губы Винса, ожидая, что будет дальше, и вдыхая запах мятной жвачки, духов, немного запаха шампуня и чего-то ещё такого родного... Секунд 5 ничего не происходило. Ховард уже хотел отстраниться, как вдруг почувствовал, что губы Винса слабо дрогнули и попытались ответить на поцелуй. Пока совсем легко и неуверенно, но вполне ощутимо. Ховард провёл языком по губам Винса, слегка раздвинув их, а Винс же вдруг тоже подключил к поцелую язык, нежно лаская им язык Ховарда. Казалось, что поцелуй длился не меньше часа, хотя на самом деле это длилось не больше минуты. Ховард остановился и взглянул в глаза Винсу. Они были полуприкрыты и в них как будто появился небольшой проблеск сознания. Ховард отстранился в лёгком смущении.
«Ну ладно, чего не сделаешь ради друга» - подумал он. О том, что он это сделал отнюдь не из героических побуждений, и уж тем более о том,что ему это понравилось, Ховард предпочёл не вспоминать.
- Ну и что ты предложишь теперь, Винси? - насмешливо и пытаясь добавить своему голосу фальшивой бодрости, спросил Ховард, – Сексом с тобой заняться?
Винс всё так же молчал, судя по всему, совершенно забыв о скате.
«Попытайся любым способом вернуть его в сознание» - снова всплыло в голове у Ховарда. Любым способом… Любым… Но не этим же! Хотя… Если это поможет… Стоп! А каким образом поцелуй мог быть связан с вирусом джаза?
«А не всё ли тебе равно? – хитро прошептал внутренний голос Ховарда, почему-то очень похожий на голос Винса. – Ему это помогает и это главное, ну а каким образом… Да какая тебе разница!»
«Большая, – ответил Ховард ему. – Я – не гей»
«Ага, - насмешливо ответил ему голос – Ты позволишь Винсу умереть, зато останешься натуралом».
Как бы Ховарду не хотелось себе в этом признаваться, но его внутренний голос был прав. Взгляд Винса снова начинал затуманиваться, а появившаясяв нём ненадолго искорка, снова угасла. Медлить было нельзя.
Первое, что пришло Ховарду в голову – это снова провести рукой по волосам Винса. «Был бы он в сознании, он бы меня за это убил» - подумал Ховард, зная, как трепетно его друг относится к своей причёске. Но Винсу как будто бы это нравилось. Может быть, это была игра воображения, но его губы как будто дрогнули в полуулыбке. Это придало Ховарду уверенности, он мягко прошёлся рукой по щеке Винса, провёл пальцем по его губам, спустился ниже, провёл рукой по груди, ощутив пальцами мягкость его шерстяного пуловера, спустился ещё ниже, и, наконец, добрался до пояса брюк. С ужасом осознав, что ему придётся запустить руку и туда, Ховард подумал, что чем позже наступит этот момент, тем лучше, поэтому предпочёл запустить руку под пуловер. Тело Винса было невероятно горячим («Наверняка из-за температуры» - подумал Ховард), а кожа очень гладкая и нежная.
«А что? Можно представить на его месте девушку, думаю, ощущения были бы теми же».
Но пальцы прошлись по слегка выпирающим рёбрам, дошли до груди, и девушку представлять сразу расхотелось. Винс вдруг шумно задышал, подался вперёд и издал еле слышный стон, а Ховард почувствовал, что и сам начал возбуждаться. Он погладил Винса по животу, прошёлся рукой по узким бёдрам, сначала по внешней стороне, а потом и по внутренней, подобравшись к паху. О, да, Винс определённо начинал возбуждаться! Немного поласкав его прямо через брюки, Ховард был готов разорвать их чуть ли не зубами, но тут он, к своему огромному разочарованию, услышал голоса Набу и Болло с улицы. Накрыв Винса покрывалом, и спрятавшись за прилавок, чтобы скрыть эрекцию, Ховард схватил газету и сделал вид, что читает, пытаясь не выдать, насколько он разозлён их приходом.
- Ну что, Ховард, ты готов? У меня есть план, как привести Винса в чувство, – как ни в чём не бывало, сказал Набу.
Ховард еле сдержался, чтобы не воскликнуть: «Я тоже знаю, и почти привёл уже, если бы не вы!». Особенно его злило, что он краем уха уже слышал, как Винс снова начинает бормотать что-то на скате, а значит, все его усилия были напрасными.
- Нам нужно уменьшить тебя до молекулярного уровня и запустить в кровь Винса на маленькой подводной лодке.
Ховард обречённо вздохнул.

***

Где я? Что происходит? Что со мной было? Ничего не помню…Всё как в тумане… Так, ладно… Где я? Вроде бы, «Набутик». Вроде, что-то происходит, какие-то звуки, мелькания… Так, а что было? Помню, как откусил пластинку, помню панк-концерт, а дальше снова туман…
- Винс!
О, Набу! А вот и Болло. Как же я рад вас видеть, ребята. Жаль, пока не могу вам об этом сказать, во рту пересохло так, как будто бы я целый день болтал без умолку. А где же Ховард?
- Винс, ты очнулся!
Конечно, очнулся… Ховард… Ховард… «Ну-ну, тише, малыш, всё хорошо»… Откуда это у меня в голове? «Тебе нужно, чтобы я с тобой разговаривал?»… Что-то всплывает в памяти, какие-то отрывки, но эти фразы я помню дословно… «Ну что ты предложишь теперь, Винси?» ЧЁРТ! «Сексом с тобой заняться?» Со мной?!!! Губы Ховарда, язык Ховарда, руки Ховарда, голос Ховарда, дыхание Ховарда… Ховард… Ховард, Ховард, Ховард, чёрт его подери, ХОВАРД!!!
- Винс, ты звал меня, дружище?
- Да…
- Тебе уже лучше?
- Что со мной было?
- Ты отравился джазом, но теперь всё позади, ты в безопасности. Ты что-нибудь помнишь?
Ага, забудешь такое…
- Не очень…
А взгляд-то какой разочарованный!
- Э-э-э… Ну ладно. Тебе помочь встать?
- Пожалуй.
- Всё будет хорошо.
- Конечно, будет.
Только помоги мне встать и не отпускай больше никогда.

@темы: howard moon, howard/vince, vince noir, fanfic, mighty boosh

---

фем! Руди

[pineapple!juice]

на экзамене я делаю что угодно, только не пишу эссе )

anatomy? i don't know anyone with such a lame name

@темы: fanart, rudi

---

[leotart]

Ноэль написал книгу. Она называется "The Scribblings of a Madcap Shambleton" и выходит в октябре этого года.


к л и к а б е л ь н о

Про сканы: на первой страничке, собственно, презентация книги, на второй - копипаста этой статьи.

@темы: noel fielding, новости

---

фото из твиттера Дэйва

[leotart]

@темы: noel fielding, Dave Brown photography, photo

---

Я просто оставлю это здесь.

[dreamy platypus]

(За версию фото без вотермарок спасибо captain-cabinets)

@темы: julian barratt, julia davis, photo

---

внезапно

[leotart]

Дэйв стал отцом.

@темы: dave brown, twitter

---

[robot unicorn]

конечно, совместное появление Джулиана и Ноэля - первое событие вчерашнего дня, с этим трудно поспорить. но мне кажется не стоит обходить вниманием интро Ноэлио, которое было даже лучше, чем cockney-fairy intro.

@темы: noel fielding, video, другие работы

---

HEATHCLIFF FINALLY OPENED WINDOW

[robot unicorn]

К общему сожалению фэнов буш Кэти-Ноэль все же не смог занять первое место, не смотря на поддержку своего собственного Хитклифа Джулиана.
Что не мешает нам насладиться прекрасным окончанием танца, которое фэны ноэлиана могли только воображать в своих дерзких мечтах.



к слову сказать, мой скромный фанарт на эту тему появился несколькими днями ранее эфира, отчего я до сих пор чувствую себя немножечко провидцем : D

ta-dah~

@темы: fanart, noel fielding, julian barratt, video, другие работы

---

[robot unicorn]

Noel Fielding dancing to Wuthering Heights by Kate Bush for Let’s Dance for Comic Relief.

@темы: noel fielding, video, другие работы

---

Noel on The One Show.

[Mademoiselle Agnes Trigg]

@темы: noel fielding, video, интервью