[Rainy Elliot]

Хотелось бы порекомендовать всем замечательные работы HoneyMonsterNoNo Вот некоторые из них.

+2

@темы: noel fielding, julian barratt, howard moon, howard/vince, vince noir, fanvid, mighty boosh

---

[[MAD-SAMA]]

продолжаю спамить своими картиночками :'DDDD
свежак =)

@темы: fanart, noel fielding, vince noir, mighty boosh

---

Фанарт

[-suigeneriiis-]

Здравствуйте, сообщники)
По части фанарта я, конечно, далеко не молодец, но какие уж тут оправдания - Филдинг всему виной)

@темы: fanart, noel fielding, vince noir

---

[Leona Raint]

И еще парочка)

Noel by ~Leona-Raint on deviantART

+1

Vince by ~Leona-Raint on deviantART

@темы: fanart, noel fielding, vince noir

---

[дискордия]

немного самодельных бесполезных гифочек самого разного толка :3
берите на здоровье. для затравки:

посмотреть :3

@темы: howard moon, vince noir, naboo, mighty boosh

---

[blueberrysol]

Название: So you came like a missile
Автор:  Blueberry Psychoma
Фандом: The Mighty Boosh/ The Imaginarium of Dr Parnassus
Пейринг: Говард Мун/Винс Нуар
Рейтинг: PG-15
Жанр: angst, romance
Дисклеймер: Персонажи не мои, выгоду не извлекаю
От автора: ребят, у нас в фандоме пятьсот человек, неужели фанфики читают только трое?

So you came like a missile
Leaving me the whole world in exile
Think you’re giving but you’re taking my life away…
IAMX ''Missile''

Еще одно представление, лишенное зрителей. Серебристым дождем разлетаются по пустырю блёстки, ветер увлекает в танец обрывки афиш, кидает их то в одну, то в другую сторону. Гремят водосточные трубы, из последних сил цепляясь за стены, и порывы ветра смеются, ударяя в жесть, точно в литавры.
Горек запах полыни, растущей на пустырях. Горька судьба ярмарочных артистов в неоновый век, сделанный из заменителей вкуса и запаха, синтетики и асбеста.
Забудьте о мечтах, никогда не вспоминайте о мирах, где бродили в детстве, и никогда не сравнивайте их с реальностью. Не вздумайте ранить себя, и, если сделаете все правильно, получите одну пинту бесплатно.
''Воображариум Доктора Парнаса'' - такое название носила передвижная сцена, шкатулка с нафталином, служившая домом для оборванных актеров, каждую ночь превращавшихся в королей.
Они вновь просчитались со стоянкой. Старому Доктору, весь день проспавшему в обнимку с бутылкой, было все равно, куда ехать. Перси и Антон поочередно правили лошадьми, а Валентина, позванивая бубенцами браслета, вертелась и командовала, выбирая дорогу. Они остановились на улице, выше по которой находился зоопарк. Может, насмотревшиеся на животных дети не откажутся и от их представления. Но, как выяснилось, зоопарк можно было назвать товарищем ''Воображариума'' по несчастью - его обходили стороной. И приветливо открытые двери встречали лишь ветер и хрупкие листья, им приносимые.
В каком-то смысле зоопарку повезло намного меньше: он оставался на месте, в то время как Доктор Парнас со своим детищем могли оказаться где угодно и, точно призраки, скитаться по дорогам, преодолевая милю за милей. И не были ему помехой ни воды, ни огни автострады, ни люди, никогда в своей жизни не видевшие снов.
- Вон, идет один, - Валентина тронула Антона за плечо, и тот мигом вскочил, сделав реверанс и приготовившись зазывать мужчину, одиноко бредущего вниз по улице. Благодаря зеленой форме в нем можно было распознать служителя зоопарка, благодаря усам и опущенной голове - человека, разочарованного в жизни. Может, мечтателя?
- Только сегодня у Вас, господин, есть уникальный шанс заглянуть в глубины своего сознания! Этим вечером доктор Парнас открывает двери разума всем желающим! Не пропустите и не забудьте заплатить за билет!
Мужчина поднял голову, растерянно оглядывая полинялый занавес и актеров, застывших, точно статуи или марионетки, оставленные кукловодом. В его маленьких глазах отразился интерес, и Валентина облегченно улыбнулась, как только тот полез в карман в поисках мелочи.
- Люди жертвуют нам все, что угодно, возвращаясь оттуда, - девушка указала рукой на зеркало, на самом деле зеркалом не являющееся, - Вам стоит увидеть это, и Вы никогда не будете прежним.
В полупрозрачной, расшитой звездами юбке Валентина казалась Никтой, несущей миру ночь и сновидения. Изящными движениями она манила в свой мир, шелестела шифоном и звенела бубенцами и с удовольствием наблюдала за эффектом, произведенным на незнакомца.
Перси продолжал расхваливать шоу, восседая на самом краю сцены. Он болтал короткими ногами, и один из сапогов, сшитых на взрослого мужчину, грозил упасть, а то и вовсе отлететь в сторону их первого зрителя.
- Не думаю, что смогу дать вам больше, леди. Но я, Говард Мун, мог бы сыграть вам на тромбоне, если вы, конечно, захотите. И я был бы рад видеть Вас в нашем зоопарке…Диковинные животные, гонки на дельфинах… - он улыбнулся, не замечая ни доктора Парнаса, ни насмешливо улыбавшегося Антона.
Во время их разговора карминово-красная полоса горизонта стала фиолетовой, небо темнело, неохотно отдавая солнечный свет, готовя постель далеким мерцающим звездам. Время стремилось к нулю, отказываясь дать актерам ''Воображариума'' передышку.
Валентина взяла Говарда за руку, провела его сквозь зеркало, но сама осталась снаружи. Ее отец, благодаря которому существовал мир Зазеркалья, старик, чье сознание вмещало Вселенные, сидел неподвижно. Покачиваясь в такт неслышимой музыке, он сжимал в руках цветок, и лепестки его едва заметно светились - так мерцают звезды на бирюзовом небе, еще не обернувшемся сумерками.
Мир, открывшийся за зеркалом, был непонятен и нов. Поначалу Говарду казалось, что он находится в комнате джунглей в родном зоопарке. Но стоило ему пожалеть об отсутствии защитного костюма и непрочитанном руководстве по выживанию в экстремальных условиях, как он понял, что деревья, окружившие его плотным кольцом, сделаны из картона.
''Обман, везде обман…Не осталось в мире мест, где я, Говард Мун, могу показать себя настоящим мужчиной. Пустыни Сахары и ледяные просторы Антарктиды, неприступные горы и непроходимые леса - все это открыли и исследовали до меня,'' - его переполняло отчаяние, быстро сменяющееся самодовольством и верой в то, что нехоженые тропы отыщутся. Он их отыщет.
Во время подобных внутренних монологов Говард чувствовал, будто на него падает свет, и нечто неопределенное, неподвластное силам смертных, ожидает за поворотом.
Мысли его прервал отчаянный крик, позже сменившийся менее отчаянным, но столь же громким пением. И Говард, решивший, что сегодня ему посчастливится быть чьим-то спасителем, пошел на звук.
Заинтригованный пением, становившимся все громче и громче, он не замечал, что картонные деревья обретают объем и поднимаются все выше и выше, закрывая кронами солнце, и мягкий солнечный свет уже с трудом находит дорогу к земле, покрытой мшистым ковром.
Пение сменилось скрежетанием, которые Говард счел дурным знаком - не может, чтобы живое существо по собственной воле издавало такие звуки или же играло на неком механизме, по ошибке названном музыкальным инструментом.
Корни здешних деревьев едва заметно шевелились подобно змеям, но Говарду не стоило страшиться - чаща редела, выпуская его на уединенную поляну.
Говард, выбравшийся из леса и пытающийся стряхнуть побеги лиан, крепко уцепившихся за куртку, не сразу заметил фигуру, сидевшую на поваленном дереве.
Фигура была изящной, Говард прошел взглядом по темным волосам с редкими светлыми прядями, по едва прикрытым тканью острым лопаткам. Ниже его взгляд опуститься не осмелился - джентльмены не заходят так далеко даже в мечтах.
Но пение было просто ужасным и ни капли не соответствовало представлениям Говарда о красивых голосах. Он сделал шаг вперед, собираясь привлечь внимание незнакомки, но ветка, хрустнувшая под ногами, сделала это за него.
- Эй! Можно полегче?! Мешаете! - мечтам Говарда о прекрасной даме, подобной Офелии или, на крайний случай, Дульсинее, не суждено было сбыться. Перед ним сидел молодой и очень недовольный человек, облаченный в легкую тунику и черные джинсы, столь узкие, что они казались второй кожей.
- Что вы тут делаете?
- Альбом записываю. Ло-фай, низкое качество - новое слово в музыке, - молодой человек широко улыбнулся, обнажая зубы.
Самодовольный модник. Они везде - на улицах Лондона и даже там, где Говард надеялся встретиться с собственными мечтами. Так всегда бывает: только находишь что-то стоящее, как приходят они, шумят, слепят тебя блестками, а после себя оставляют кучу мусора. Только убирай за ними…
- По правде говоря, я немного заблудился, - молодой человек критически оглядел мешковатую куртку Говарда с эмблемой зоопарка на рукаве, но решил продолжить, - Я Винс Нуар.
- Говард Мун к вашим услугам.
- Парень, если ты поможешь мне найти выход отсюда, я…дам тебе Твикс.
- Можете оставить шоколад себе, сэр. Говард Мун не ищет выгоды, его цель - помогать обездоленным…
- Чего?
- Я сказал, оставь шоколад себе, - раздраженный Говард не в силах был обращаться к собеседнику уважительно. А тот и не пытался.
- Окей.
Через некоторое время выяснилось, что заблудился не только Винс, но и Говард, хотя последний признал это лишь спустя несколько часов. Света становилось все меньше, корни змеями сплетались под ногами, а в шелесте листвы слышались недружелюбные голоса. Что-то глухо бухало, урчало, ворочалось в лесной утробе.
За часы, проведенные в компании Винса, Говард успел узнать, чем сладости ''Jelly Tots'' отличаются от ''Jelly Beans'', каким прорывом станет альбом, записанный Нуаром на диктофон, и сколько существует кавер-версий любимой песни Винса, в оригинале исполненной Гэри Ньюманом. Винс оказался кладезем бесполезной информации, но при этом понятия не имел, с какой стороны деревьев растет мох и где восходит солнце. Говард, пытавшийся в свою очередь ознакомить своего невольного спутника с историей джаза, потерпел неудачу.
- Ты продолжаешь утверждать, что знаешь, где мы?
Путники вновь оказались на открытом месте - перед ними раскинулась равнина, окаймленная сизой полоской горизонта. Каждый ее сантиметр зарос высокой травой, доходившей Говарду до пояса, и она шуршала, шушукалась с ветром, налетавшим со всех сторон. Ветер был везде, и не было места, где можно было позабыть об этом спутнике путешественников, нагонявшем тучи и путавшем карты.
Они ступили в траву, пошли быстро, поднимая руки, чтобы не резаться об острые стебли, норовившие ужалить. Шелест, издаваемый травой, походил на звук, с котором атакует гремучая змея, и путники невольно оглядывались в поисках невидимой опасности.
Обернувшись, Говард заметил, что сильно отставший Винс остановился и прислушивается к чему-то. Говард с неохотой последовал его примеру, ветер стих, но шелест травы не прекращался. Где-то среди темно-зеленого моря притаилось нечто живое, вселяющее дурные предчувствия.
- Пошли быстрее, Винс! - Говард пытался убедить себя в том, что, во-первых, знает, куда идти, а, во-вторых, совершенно не боится.
Нуару было не очень-то удобно бежать в сапогах на каблуках, но Мунаон нагнал. Однако его следующее действие было явным перебором - он взял Говарда за руку!
- Не трогай меня, сэр! Никогда не трогай!
Напуганный Винс был послушным и тихим, его пальцы разжались, выпуская Говарда. Трава продолжала шелестеть, и звук этот нарастал, точно гул цунами, приближающегося к берегу. Они почти бежали, не понимая ничего, не поднимая глаз на небо, где появлялись первые звезды.
Говард выдохся и бежал из последних сил, а Винс безнадежно отстал, измазал сапоги в грязи и чуть сам не упал туда же. Передышка была недолгой, а после Говарду самому пришлось брать Винса за руку - так они двигались чуть быстрее. Ладонь Нуара была маленькой и успокаивающе теплой.
Следующим препятствием стала река. Она словно возникла из ниоткуда, с лесной опушки ее видно не было, что не отменяло сильного течения и того, что Винс…не умел плавать.
- Я не собираюсь переносить тебя. Не могу понять, чего я вообще с тобой нянчусь!
- Брось, тебе же нужна компания. У всех великих исследователей были спутники, - Винс понял, что лучше всего на Говарда действует лесть, и через несколько секунд наблюдал, как тот подворачивает зеленые, запачканные штанины.
Течение сбивало с ног, река выплевывала белую пену и перекатывала по дну небольшие, но достаточно острые камни. Но глубиной она оказалась невелика, Говард не замочил куртки и с легкостью перебрался на другой берег. Остановился на каменистом берегу, оглядывая местность и прислушиваясь. Он ожидал, что Винс вот-вот очутится рядом с ним, но тот все еще стоял на противоположном берегу. Причиной было отражение в воде - модник не мог отвести глаз и, подобно волнистому попугайчику, наклонял голову то влево, то вправо. И следил за своим двойником из Зазеркалья, в точности повторявшим каждое движение.
- Винс, поторапливайся там! Ждать не буду!
Нуар ступил в воду, но тут же выскочил на берег.
- А что, если рыбы захотят мой автограф?
- Что за глупости?!
- Боюсь испортить сапоги. Замша, - сознался Винс.
- Иди босиком.
- Там камни.
За разговором им и не пришло в голову следить за тем, что скрывалось в траве. И очень скоро Винсу пришлось пожалеть об этом. Существо, наконец-то показавшее себя, напоминало обезьяну, снабженную клыками и чешуей. Оставалось надеяться лишь на то, что оно не умело плавать.
- Держись, Винс!
Говард бросился к нему, с трудом справляясь с течением, а Винс решил пожертвовать сапогами, чтобы спасти собственную жизнь, и двинулся ему навстречу.
Обезьяна, смахивающая на ящерицу, застыла на берегу и наблюдала с интересом. Ее вертикальные зрачки не двигались, только длинный язык облизывал кривые, крошащиеся зубы.
Каблуки Винса скользили по камням, и он терял равновесие, падал, стараясь ухватить воду, и захлебывался. Говард поймал его на середине реки, вымокшего до нитки, и взвалил на плечи. Нуар был тяжелее, чем выглядел, и Говард едва не упал, перенося его через поток.
Он поймал Винса чуть дальше, чем шел сам. Места здесь были глубже, вода доставала Говарду до груди, волны, не зная жалости, бросались в лицо, холодной влагой забивали рот.
Одна из таких волн и сбила его с ног. На секунду весь мир обернулся мутной синевой и тысячами блестящих пузырьков, затем Говард вынырнул, жадно хватая ртом воздух и отфыркиваясь. Но Винс…Винса не было.
Говард выбрался на берег, прошелся по зарослям камышей на берегу, но своего спутника, живого или мертвого, не увидел.
''Ну ничего, одному проще. Он только надоедал. Пусть теперь его выловит та ящерица,'' - никогда еще Говарду не было так сложно убедить себя в чем-то. Он посмотрел на тот берег, но существа, преследовавшего их, не увидел.
- А я костер развел! - раздался голос сзади. И следом Говард почувствовал прикосновение маленьких ладоней к животу. И позабыл сказать, чтобы Винс его не трогал.
- Меня вынесло на берег. Пришлось просить выдру, чтобы та показала дорогу. Она называла тебя ''жирной усатой рыбой'', если хочешь знать, - ухмыльнулся Винс.
- Но как ты развел костер?
- Мой приятель Лерой оставил у меня зажигалку, непромокаемую. Смотри! - Винс продемонстрировал зажигалку, достав ее из кармана, мокрых насквозь штанов.
Костер Винс развел под сенью деревьев - небольшой рощи, выглядящей не так враждебно, как лес на той стороне реки. Винс уселся на траву и начал стягивать тунику.
- Что ты делаешь?
- Хочу высушить одежду. Не хочу, чтобы она окончательно испортилась. Последняя коллекция!
За туникой последовали джинсы. Он небрежно кинул их на траву возле костра, оставшись в одних плавках. Огонь золотил его кожу, языки пламени поднимались выше, тянулись к его белоснежной коже, согревая и, наконец, обжигая. Винс уселся, обняв руками колени, и только тогда Говард заметил, что его бьет озноб. Мурашки бегали по спине, чуть подрагивали тонкие, казавшиеся хрупкими, руки.
- Ты в порядке?
- Да, ты собираешься снимать одежду?
- Да.
- Стесняешься? - прищурился Винс.
Говард Мун ничего и никогда не стеснялся. Стянув одежду и оставшись, подобно Винсу, в плавках, Говард вернулся к огню.
- Куда завтра?
- Понятия не имею. Ты должен знать, ты же у нас путешественник.
Говард неопределенно хмыкнул.
- Как ты там оказался?
- Где?
- В лесу.
- Альбом записывал, говорю же.
- Брось, кто уходит в лес записывать альбом?
- Я.
- И как успехи?
- Лучше, чем у твоих…трубачей. Новое слово в музыке. И в лирике. У него есть будущее, есть стиль.
Его болтовня в сочетании с льющимся от огня теплом нагоняла сон, и Говард попросил рассказать подробнее. Ему хотелось спать.
- История о мальчике, сбежавшем из дома. Он разговаривает с животными, путешествует по миру, и однажды находит волшебника. А тот учит его летать.
- А взамен?
- Он же волшебник. Он не ищет выгоды.
Говард не слышал, говорил ли Винс что-то еще, он заснул, уронив голову на грудь. Прежде Говард каждую ночь видел сны, но в эту ночь спал, как убитый, и покой его не посмело нарушить ни одно видение. Зато посмел живой человек.
- Говард, мне холодно! - Винс назойливо тряс его за плечо.
Костер почти догорел, а поиски хвороста при свете луны и редких звезд, подсматривающих из-за облаков, заранее были обречены на провал.
- А я что могу делать?
- Обними меня.
- Что?!
- Брось, Говард, никто не увидит! Тебе тоже холодно…
В свете грозящего погаснуть костра было видно, что Говард покрыт гусиной кожей. Но правоту Винса было непросто признать.
- Мне не холодно!
С самого начала Говард знал, что сопротивляться бесполезно. Ни в одном из пособий по выживанию не говорилось о согревании о спутника, но Говард предпочел бы быть первооткрывателем чего-то другого. Винс лег спиной к нему, и Говард неловко обвил его грудь руками. В первую секунду кожа Нуара обожгла холодом, затем стало тепло.
- Щекотно, - прошептал Винс, засыпая.
- Что?
- Не дыши мне в шею, - проговорил он еще неразборчивее.
И снова пустота, лишенная снов, но заполненная обжигающим теплом, похожим на горячий шоколад. Горячий шоколад в бездонной кружке.
Говард проснулся раньше Винса и обнаружил себя лежащим на спине. Рука Винса лежала у него на груди, там же покоилась и голова с непослушными волосами, пропахшими дымом. Одна из его ног была закинута на Говарда, бесстыдно, будто тот исполнял роль матраса или плюшевой игрушки, выросшей в размерах. Ему было неловко, но вполне удобно - Винс уютно сопел, и Говард приподнял голову, смотрел на его чуть подрагивающие во сне ресницы. Те, кто говорят, что во сне люди особенно красивы, полностью правы.
В следующую секунду рука Винса переместилась на лицо Говарда, ощупала его губы, пальцами провела по усам - Нуар спал, и Мун, к своему сожалению, понятия не имел, что тому снилось.
Слишком жарко. Теплые пальцы водят по щекам, касаются шеи - Говард сглотнул, надеясь, что Винс скоро проснется. Чуть позже он понял, что проснись Винс сейчас, он застал бы Говарда в весьма щекотливом положении.
Винс перевернулся во сне, скатился на траву, и Мун облегченно вздохнул, огонь внизу живота потихоньку угасал. И великий первооткрыватель, собиравшийся встать и пойти на разведку, снова заснул.
- Смотри, какая красота! - на этот раз его разбудил Винс.
Первым делом Говард обратил внимание на то, что Нуар был одет в тунику, но не джинсы. Ее легкая ткань развивалась, то и дело становился виден плоский живот с узкой дорожкой черных волос. Затем взглянул в небо, туда, куда указывал Винс.
Оно было нежно-розовым с редкими прожилками облаков, цветом напоминавших лепестки фиалок, и в небе, едва касаясь облаков, плыли сотни мыльных пузырей. Тысячи сфер, переливающихся радугой, некоторые - совсем маленькие, другие - настолько большие, что Винс легко поместился бы в них. Его легко было представить летящим. Мальчик, сбежавший из дома в прозрачном шаре, откуда виден весь мир. Блестящий план для мира, не имеющего границ. Для мира воображения.
- Мы должны продолжать путь, Винс, - нехотя вымолвил Говард.
- Уже?
- Так точно, сэр.
- Я есть хочу.
- Попробуем найти что-нибудь.
Но пуститься в путь они смогли лишь через четверть часа. После вынужденной стирки брюки Винса сели, и втиснуться в них стало еще сложнее.
За рощей простиралась еще одна долина, температура здесь была выше, чем у реки, было душно. Воздух на горизонте дрожал, словно водная гладь.
Винс устал еще быстрее, чем в прошлый раз, уселся на траву. И, пока Говард искал что-то съедобное, приводил в порядок свои волосы. Он напоминал маленького ребенка, и оставлять его одного было опасно.
Воздух продолжал колыхаться, и, приблизившись, Говард заметил, что тот полупрозрачен, точно тюль. Лишь тонкая ткань отделяла его от мира машин и пустырей, мира занятых людей, вдыхающих выхлопные газы и называющих это прогрессом. Он смотрел сквозь воздух и видел пустырь, который покинул вчера. Видел мусорную машину, вывалившую черные, дурно пахнущие пакеты на кучу таких же. Видел её угрюмого водителя с зажженной сигаретой в зубах.
Говард отвернулся, пошел по направлению к роще на другом конце поля, старательно обходя границу между мирами.
Через полчаса он вернулся, неся в пригоршнях небольшие яблоки с красноватыми боками, вполне съедобные на вид.
Винс, уже успевший расчесать волосы, улыбнулся ему. Хотел что-то сказать, но вместо этого запихнул в рот самый большой из плодов. Прожевал и удовлетворенно кивнул.
Винс не сомневался, что самые крупные яблоки предназначены для него и уплетал их с громким хрупом.
- Что теперь? - спросил он, погодя.
- Пойдем дальше.
- Куда?
Говард указал в сторону, противоположную зыбкой границе, и его не удивило, что Винс охотно поддержал его идею. Было лишь одно место на земле, где им обоим будет хорошо. И ирония заключалась в том, что, строго говоря, место это не существовало.
В мире без границ не существует и дорог. И путь определяют не газоны, которые строго настрого запрещено топтать, а путники, спешащие вперед.
- Представь себе мир, не ограниченный ничем. Куда бы ты пошел? - Говард был уверен в абсурдности ответа Винса, но справиться с искушением не смог и спросил.
- Мы бы пошли в Диснейленд. На горках бы покатались. И мармелад. Знаешь, там есть мармеладные червяки, длиной с игрушечный поезд. Понадобится неделя, чтобы съесть такой!
- Мы?
- Тебе не нравится Диснейленд?!
- Нет, почему ''мы''? В воображаемом мире ты можешь быть с кем угодно.
- Ну да, я выбираю тебя, - Винс пожал плечами, будто это было очевидно.
- Почему меня?
- Ты - мой друг, - только сейчас Говард заметил, как близко они друг от друга стоят. Несколько сантиметров, разделяющих руки. Вторжение в пространство, вторжение пряным дыханием, сердцебиением.
Он хотел сказать: ''Но мы же вчера познакомились''. Но слова предательски замерли на губах, спасительные сантиметры между ними исчезли, и Говард не понимал, что делать дальше. В дружбе он разбирался лучше, чем в любви и сопутствующих ей…вещах. Проще говоря, это был его первый поцелуй.
Губы Винса были мягкими и сухими, чуть горчили, подобно яблокам. Винс вцепился в его куртку, вцепился в Говарда, сминая зеленую форменную ткань. Тот неловко расставил руки, боясь дотронуться до хрупкого существа, обнимавшего его.
В жизни каждый совершает свой выбор. Это происходит так часто, что мы не успеваем заметить, как принимаем решения. Но есть выбор, от которого зависит дальнейшая жизнь, и Говард сделал его, разделался с малейшими сомнениями. Он останется здесь и собственными желаниями создаст мир, о котором мечтает. Он останется с Винсом. Отправится с ним в Диснейленд. Покатается на американских горках, несмотря на то, что смертельно боится высоты. И попробует мармеладного червяка длиной с игрушечный поезд. И много чего еще сделает…
Винс отпустил его, широко улыбнулся. Просиял, глядя на что-то за спиной Говарда. Оглянулся и Говард. На расстоянии нескольких метров от них плыл один из мыльных пузырей, он неспешно оборачивался вокруг своей оси, подобно маленькой прозрачной планете.
И несомненно он был достаточно большим, чтобы вместить Винса. И тот направился к нему, точно мотылек, летящий на огонь. Мотылек с прозрачными крыльями, сделанными из мерцающих в воде пузырьков воздуха, искр, летящих от разгорающегося пламени.
''Может быть, он сможет летать, '' - подумал Говард, наблюдая за неспешно удаляющейся фигурой, за плавно покачивающимися бедрами и выступающими лопатками, видневшимися под туникой.
Говард шел за ним. Винс удалялся и, наконец, коснулся колеблющейся поверхности пузыря. Говард опасался, что переливающаяся сфера лопнет, но этого не случилось, он услышал негромкий шорох…и Винс исчез.
В том месте, где покачиваясь, завис пузырь, смыкались два мира, а радужная поверхность пузыря, преломлявшая солнечные лучи, не позволяла увидеть дрожащий воздух.
Все пропало.
И Говард Мун, мечтавший стать исследователем, храбро преодолевший все трудности, любезно предоставленные доктором Парнасом, возвращался домой. Его ладонь коснулась грани пузыря - по ту сторону раздался гул полицейской сирены, разбивший тишину воображаемого мира. Следом за ней он услышал голоса, увидел грозовое небо и хмурые, проглотившие закат тучи.
Множество дорог ведет из ''Воображариума'', множество миров распахиваются перед мечтателями, но не один из них не пересекается с другим. Таково правило, и Говард знал, что Винса не будет на пустыре.
- Сколько меня не было? - спросил он у девушки с аляповатыми звездами на ткани, походившей на комариную сетку.
- Около десяти минут, - ответила она тихо.
Каким-то чудом в его кармане сохранилась мелочь, Говард высыпал ее на ладонь и протянул девушке.
- Простите, леди, у меня больше ничего нет.
Она взяла мелочь, заглядывая ему в лицо.
Валентина никогда не видела столь потерянного выражения у того, кто проходил сквозь зеркало. Но неволить случайного зрителя не стала. Он заплатил за билет.
Собирался дождь, небо стало почти черным, чернильным, и звезды, испугавшись грома, прикрылись облаками. Говард подумал, что путь до дома не близок и стоит взять зонтик, оставшийся в домике для служащих. Его смена закончилась давно, но сторож откроет ворота. И, может, спросит, как дела.
Они не были приятелями, но случались дни, когда это был единственный человек, с которым Говард перекидывался словом.
Он старался убедить себя в удаче сегодняшнего дня, в собственной силе, в исполнившейся мечте, но мысли возвращались к стройной фигуре, мягкими волосам и пахнущему яблоками теплу.
У ворот зоопарка снова околачивался кто-то. По закону подлости, люди, решившие посетить зоопарк, приходили слишком поздно и долго не верили закрытым воротам и табличке c надписью ''Закрыто'' на них.
- Зоопарк закрыт, приходите завтра…- Говард осекся.
Перед ним стоял Винс. Винс с тщательно уложенной прической, непривычно одетый и нагло улыбающийся.
- Видел тут объявление о приеме на работу. Решил зайти. Подхожу?
- Дда…Конечно, - промямлил Говард.
Винс оглядел его с головы до ног и произнес:
- Надеюсь, мне не придется носить такое же дерьмо…
- Боюсь, придется, сэр - Говард не мог скрыть улыбку. Идиотскую улыбку, способную отпугнуть кого угодно.
- Тогда я знаю, чем ее украсить, - на протянутой ладони Винса лежали несколько значков, - И, кстати, я Винс Нуар, король модников. А еще я из дома сбежал.

@темы: howard/vince, crossover, fanfic

---

[Leona Raint]

Меня вообщем торкнуло и получился Ноэль Сова хD я люблю сов

Owl Noel by ~Leona-Raint on deviantART

+1

Noel Owl by ~Leona-Raint on deviantART

@темы: fanart, noel fielding

---

[Leona Raint]

А что на счет любимой музыки Ноэля? Что он называет?

@темы: noel fielding, вопросы

---

[[MAD-SAMA]]

нарисовался Грэг.... опять

@темы: fanart, noel fielding, old gregg, mighty boosh

---

[Leona Raint]

Vincent Noir by ~Leona-Raint on deviantART

@темы: fanart, noel fielding, vince noir

---

[Рёсхен.]

@темы: fanart, howard moon, old gregg

---

[мелоун]

Название: солнечный мальчик с темным именем
Автор: кот нуар
Фэндом: Mighty Boosh
Пейринг: Говард/Винс
Дисклеймер: выгоды не извлекаю, ни на что не претендую.
Предупреждение: возможно заглядывая под кат, вы будете слегка разочарованы:очень коротенький белый стих, бред, поток мыслеобразов, повествование от второго лица.



губной помадой написал на взлете зазеркалья:
"вернусь поздно, точнее рано, не жди меня"
солнечный мальчик, с темным именем
темным и сладким, ну типа как жевать шоколад под одеялом.
Винс - на губах тает, как сладкая вата.
Винс - и подружки, и клубы, черным ливнем потекла тушь.
Винс как цунами с головой накрывает.
бешеный кислотный бит, свет софит, фанфары, глянцевый фэйк.
и кажется странным то, что ты до сих пор его любишь,
до сих пор вспоминаешь ваши беспонтовые дни напролет
и ночи под одеялом...
а небо так и осталось на своем месте,
а он не пришел, растворился в рассвете.
солнечный мальчик с темным именем.

@темы: vince noir, mighty boosh

---

[Leona Raint]

Такое дело. Кто-нибудь знает, что за мелодия звучит в Кустах между сюжетными блоками?Когда черепушка появляется?Мне пипец как нравится эта музыка, там какой-то бас и тарелки. Но в сборках музыки из МБ я не нашла +___+ Наверное, врятли кто поможет..но вдруг.

@темы: вопросы, mighty boosh

---

[[MAD-SAMA]]

у меня тут поднакопилось немножечко арту XDDD решила поделиться :'DDD

+ 2 ШТУЧКИ :'D

@темы: fanart, noel fielding, hitcher, vince noir, mighty boosh

---

[Leona Raint]

Моя каля)

terrible Noel by ~Leona-Raint on deviantART

@темы: fanart, noel fielding

---

[Рёсхен.]

Название: Как всё уходит
Автор:  Рёсхен
Бета:  Blueberry Psychoma
Фэндом: The Mighty Boosh
Пэйринг: Винс/Говард
Рейтинг: PG
Жанр: angst, romance.
Дисклеймер: правами на персонажей и мир не владею.
От автора: огромная благодарность  Blueberry Psychoma, без которой этот фик не то чтоб не был написан, даже не был бы придуман. Поэтому это подарок ей на день рождения.

Я знаю: есть конец у всех дорог.
Я знаю: есть конец у всех мелодий.
Струится между пальцами песок –
Я чувствую, как всё уходит.
Флёр, «Как всё уходит».

5.

Сегодня та самая ночь.
Говард аккуратно закрыл дверь на защелку и прижался к ней спиной.
- Так и будешь там стоять?- Винс улыбнулся, по своему обыкновению дразняще.
- Не торопи меня. Всё должно пройти идеально, не стоит сбивать мой настрой, сэр.
Винс пожал плечами, опустил взгляд, не смог спрятать улыбку.
- Что?
- Ты такой милый. Как детеныш коалы. Маленький, коричневый, потерянный…
Говард наконец-то отлепился от двери и практически мгновенно оказался около друга, свирепо сверкнув глазами:
- Не начинай!
- Это мило, это очаровательно!- возмущенно начал оправдываться Винс.
Буквально долей секунды позже ему в голову пришло, что раз уж они наедине ночью в закрытой комнате, которая совершенно случайно является спальней, то вербальные аргументы - не самые действенные. Конечно, в голове Винса Нуара это звучало не в таких выражениях, но смысл был примерно таков. Поэтому он примирительно улыбнулся, обвил шею Говарда руками и прижался к нему как можно теснее, горячо сопя куда-то в шею.
Ворчание утихло.
Спустя где-то минуту, наполненную только тихим дыханием и оглушительным тиканьем больших напольных часов, Мун осмелился заговорить:
- Даже не верится, что мы зашли так далеко.
- Знаю,- отозвался Винс куда-то ему в ключицу.- Сумасшествие какое-то, да?
Говард нахмурился и даже позволил себе скромно положить руки на талию существа, которое откровенно повисло у него на шее.
- Я просто хочу сказать, Винс… Мы вроде как годами шли к тому, чтоб однажды очутиться здесь… вдвоем. В такую ночь.
Винс улыбнулся смущенно:
- Ты можешь чуть меньше обожествлять секс?
- Никак нет, сэр.
Свет был выключен, но в комнате не было той густой пугающей темноты, которая не дает тебе спокойно пройти по коридору, если проснешься в три часа ночи. Как раз в окно светила огромная луна – один день до полнолуния.
Одна ночь.
Та самая ночь.
Теряя всякое ощущение реальности, Говард медленно вел вниз собачку молнии на спине костюма зеркального шара. Он чувствовал себя волшебником – вслед за его пальцами на месте холодного блеска ткани расцветал клин молочной кожи, обнажалась трогательно худая спина. Муну казалось, каждое мгновение может стать последним – он вот-вот выдохнет и не сможет снова набрать воздух в легкие. Потому что от Винса захватывало дух. Они уже довольно давно открыто вели себя как парочка - держались за руки в автобусе, оставляли друг другу слащавые записки на стикерах и лепили их на холодильник, целовались украдкой, пока в магазине не было покупателей -, но до сих пор от каждого прикосновения у Говарда начинала кружиться голова и он порывался показательно упасть в обморок.
Рука Муна дрогнула, распаковывание Винса из его блестящего фантика застопорилось.
- Что-то с молнией?
- Подкладку зажевало,- нахмурился Говард, продолжая дёргать непослушную собачку вниз.
- Ты только не психуй,- предусмотрительно начал Винс.- Мало ли какие детали могут подпортить общую идеальность картины, молния сломалась, часы раздражают – всё равно всё в порядке, хорошо?
- Я и не собира… что? Что ты сказал? Тебя раздражают часы?
Нуар обернулся, выглянув из упавшей на глаза чёлки:
- Они чертовски громко тикают. Бесят. Они даже не мои – их сюда временно Набу поставил, пока в своем бардаке место не найдет. Купил где-то на шаманском e-bay, только сегодня доставили, я никак привыкнуть не могу.
Часы и вправду не то чтоб тикали, прямо-таки грохотали, каждое движение маятника отдавалось в голове, как будто навязчивый великан стучался в твой череп.
- Ха! По счастливой случайности ты в комнате с Говардом Муном, великим укротителем громких часов.
- Да ладно?
- О да, сэр. Меня зовут Дрессировщиком шестеренок. Господином маятников.
- Боже, я даже не уверен, что хочу знать, кто именно тебя так зовёт,- прыснул Винс.
Говард фыркнул и с видом знатока подошел к часам.
- Уверен, что знаешь, как сделать их потише? Может, там у них пульт есть, громкость уменьшить… - предположил Нуар, почесав выглянувшее из полурасстегнутого комбинезона плечо.
Показательно элегантно Говард отворил стеклянную дверцу внизу и придержал маятник. Тот неожиданно легко остановился, и громогласное тиканье затихло.
- Та-дам.
Винс закусил губу и улыбнулся:
- Ты остановил для меня время.
Метафоричности момента Мун внезапно не понял, он пожал плечами, возвращаясь на прежнее место и к прежнему действию – попытке раздеть Винса.
- Время хрупкая штука. Одно неверное движение – и ты его сломал. Как застежка на нелепом комбинезоне,- здесь он показательно дёрнул собачку сильнее.- Ты, конечно, не читал Брэдберри, но там была бабочка, и когда на неё наступили…
- Мне Лерой рассказывал.
- Да?
- Да. И ещё что это было с людьми, вернувшимися в прошлое.
- Н-н-н-у,- Говард замешкался.- Для нас из будущего мы сейчас – это прошлое.
- Да?- насмешливо отозвался Нуар.- И что же «мы-из-будущего» сейчас делаем?
- Это.
Застежка, наконец, смилостивилась, и Говарду удалось полностью расстегнуть молнию. Он наклонился вперед и едва коснулся губами выступающих под тонкой белой кожей позвонков. Винс вздрогнул и замер. Мун медленно спускался по спине всё ниже, мягко щекоча усами и не оставляя шансов на сопротивление. Костюм зеркального шара соскользнул с плеч Винса, и тот поёжился, но поспешил освободиться и от рукавов.
- Странное ощущение,- улыбнулся он, когда Говард коснулся губами лопатки.- Как будто тебя боготворят.
- Почему «как будто»?
О, это был чудесный повод стащить с Муна раздражающие шмотки. Официально поднятый шлагбаум. Возможность избавиться от вельветового пиджака и заплатками, нелепой рубашки, безвкусных коричневых брюк – зашвырнуть их подальше и забыть как страшный сон.
- Я, конечно, великий сердцеед, очень искушенный в сердечных делах,- неуверенно начал Говард,- и постараюсь, чтоб…
- Заткнись, я сегодня за главного,- ухмыльнулся Винс, перекатился на кровати и взгромоздился на Муна сверху.
Последний нервно заморгал и сглотнул, даже не позволяя себе пристроить ладони в какое-нибудь нерегламентированное место. Винс согнулся, утыкаясь носом в шею Муна. От его волос вкусно пахло шампунем, а ладони были маленькими и как будто раскаленными. Щекоча шепотом тонкую кожу на шее Говарда, он выдохнул:
- Мне кажется, твоё сердце звучит как скат.
- Ты мне этого раньше никогда не говорил разве?
- Нет, только заметил.
Мун улыбнулся, прижимая Винса к себе как можно крепче.
- Говард?
- М?
- Я люблю тебя.
-…да, сэр.

4.

Не то чтобы утро, но определено солнце нашло Винса Нуара в постели. Он нахмурился, полежал еще с минуту, после чего принял героическое решение встать. Ну, для начала сесть.
На удивление сопящего рядом Говарда не нашлось, хотя Винс помнил, как вымотан Мун был вчера – спать к себе он явно не уходил.
«Наверное, я всё проспал, и сейчас середина дня… Вот чёрт».
Учитывая, что в комнате у Винса стояли довольно большие напольные часы, идеи узнать время долго ждать не пришлось. Но в чем странность – идея эта провалилась не потому, что Говард вчера часы остановил, а потому что… никаких часов не было. Винс еще с удивлением подумал, как крепко он спал – раз Набу умудрился вынести такую махину и не разбудить его.
Тяжко вздохнув, Винс всё же вытек из кровати и, почесывая затылок, принялся искать вещи, которые вчера были разбросаны по полу, но на удивление нашел их скромно сложенными в гардеробе.
«Что за… Говард прибрался?»
Пожав плечами, и даже умилившись слегка, Винс принялся одеваться и приводить себя в порядок. Всего через полчаса он был готов и торжественно вышел из комнаты. В доме, на удивление, царила тишина, только пыль увлеченно кружилась в лучах солнца, пробивающихся в окна. Винс, проникнувшись настроением дома, на цыпочках дошел до кухни и обнаружил там шатающегося Набу, который пытался раздавить апельсины в сок. Шаман сонно повернул голову на звук вошедшего тела и нахмурился:
- Ты чего так рано вскочил?
Винс захлопал ресницами и уставился на кухонные часы. Те утверждали, что стрелка не добралась ещё даже до девяти утра.
«Что за… Я думал же, что уже…»
- Да не знаю, я просто поздно лег, думал, что поздно встану, а время не увидел, потому что ты свои часы из комнаты вынес, хотя они и так бы не…
- Чего?- Набу удивленно уставился на Винса,- Какие еще часы в твоей комнате?
- Ну шаманские, которые ты заказал в Интернете.
- Их завтра привезут только. И я разве говорил о них?
- Я… не.. эээ…- Нуар совершенно потерялся, решил даже не спорить.
- Тебе вредно вставать, когда число часов еще не двузначное,- заключил Набу.- Сон с реальностью путаешь.
Винс растерянно кивнул и подплыл к холодильнику. Взявшись за ручку, он снова замер. Не хотелось продолжать казаться идиотом, но не спросить он не мог:
- Ты выкидываешь наши стикеры?
Шаман фыркнул и показательно уничтожил очередную половинку апельсина:
- Если б я это делал, наш холодильник не был бы похож на неонового бумажного попугая. А он похож.
- Просто. М. Тут был…
На уровне глаз вчера розовым пятном расцвел очередной стикер авторства Говарда: «Сегодня – та самая ночь». Когда Винс увидел это послание, ему захотелось пищать от нетерпения. Если знать, в какой последовательности читать стикеры, здесь была вся история их отношений: от «Сегодня твои глаза не такие маленькие, как обычно. С добрым утром!», через «Может этот ужин в ресторане не такая уж плохая идея», по волнам «Не смей делать вид, что ничего не было!», с «Жду тебя в десять на крыше с вином», и наконец, «Сегодня – та самая ночь». Десятки стикеров. Пёстрые документы, запоминающие вехи отношений. Набу они раздражали, но он дипломатично их не срывал. Может, брезговал прикасаться. И вот теперь Винс озадаченно смотрел на то место, где предполагался ядрено-розовый стикер с почерком Говарда.
- Хэй, ты там живой?
Винс кивнул и пропустил Набу к холодильнику, а сам уселся за стол, пытаясь понять, что происходит. Смутные догадки шевелились в расчесанной голове, но особо верить в них не хотелось, поэтому солнечный мальчик решил уточнить:
- А Говард, он…
- Остался ночевать у Лестэра, скоро должен вернуться.
«Значит, его не могло быть вчера ночью дома… Чёрт».
Набу протянул Винсу свежий багет, за которым с утра пораньше посылал Болло, и Нуар благодарно впился в хрустящую корочку.
- Давно не видел тебя таким потерянным,- шаман опустился за стол рядом с целой кружкой апельсинового сока.- Ты обычно и так светишься, а из-за Говарда вообще сияешь.
Винс грустно грыз багет.
- Что-то случилось?- привычка психолога взяла верх над Набу.
- Да сон приснился…
- Плохой?
- Наоборот. Знаешь, иногда сны такие хорошие, что просыпаться грустно.
Набу напустил на себя мудрый вид, покивал и спрятал лицо в бездонной кружке сока. От необходимости что-то отвечать его избавил звук открывающейся двери. Не выпуская багет изо рта, Винс кинулся в прихожую встречать Говарда, вернувшегося с джаз-мальчишника. Мун успел стянуть с ноги только один ботинок, и тут же был прижат к стене без шансов вырваться.
Где-то здесь Нуар передумал оставлять на шее Говарда засосы, отступил на шаг и целомудренно вернулся к своему батону.
- Что на тебя вообще нашло?
- Полнолуние, наверное.
- Полнолуние через два дня, а ты не валяй дурака,- Говард отодвинул его с дороги и пафосно удалился в свою комнату.
Винс Нуар, солнечный мальчик, остался стоять у вешалки с багетом в руках и полнейшим непониманием в глазах.

3.

От земли тянуло холодом, а трава уже была мокрой от росы, хотя до рассвета было еще далеко. Надпись на запястье слегка смазалась, но Винс и так прекрасно знал, что там написано – 29 июля. Он нашел эту дату утром на календаре, и это был первый раз, когда он обратил внимание на то, что за день сегодня. Это окончательно разбило его на мелкие осколки, сверкающие от пайеток и темные от туши.
Все эти дни он проживал с какой-то возрастающей тревожностью, и иногда на него накатывало ощущение «дня сурка» - всё тянулось, как фильм, который смотришь повторно, казалось бесконечным дежа вю. Винсу казалось, что он качался на табуретке, опрокинулся и теперь падает назад во времени. Он хотел спросить у Набу, могут ли в этом быть виноваты часы, которые он… Да. Он еще не заказывал в Интернете никаких часов, но заверил Винса, что тот несет полнейшую чушь.
Так Нуар остался один в своем времени, которое текло назад.
Сначала он был не так уж против – он молодел, заново переживал самые интересные моменты своей жизни, знал, где упадет, и мог подстелить соломки. Но однажды он всё же встал в ступоре перед холодильником с заметно поредевшими стикерами и долго не мог поверить, что был так глуп. Да, ему стоило паниковать – он терял Говарда. Терял все стикеры, испещренные сопливым «Я люблю тебя», терял все кокетливые прикосновения к шее и лицу Муна, терял блеск восхищения в его глазах. С каждым проведенным вместе днем они открывали новые грани друг друга, а теперь теряли их. Винс чувствовал, как снова становится для Говарда более примитивным, глупым и назойливым. Более человеком, в которого Мун не был влюблен.
Сегодня он впервые обратил внимание на дату и даже написал её ручкой на запястье, чтоб не забыть. 29 июля – это был день, когда они впервые поцеловались. Не так, как тогда на крыше – полностью взаимно и осознавая все последствия. Как будто этот поцелуй был пактом или договором. И это значит, что после того, как Винс переживет их первый поцелуй снова, он никогда больше не сможет поцеловать Говарда. То, к чему они так долго шли, растворялось, засасываемое в черную дыру времени.
Поэтому теперь Винс сидел на холодной земле в саду, даже не подстелив куртку или газету, - просто сидел и дрожал, стараясь не паниковать.
Мун пришел момент в момент, как ожидалось – как раз когда Винс замерз и подумал о том, что, наверное, даже в тундре не было так холодно, как в Лондоне ночью. Выбравшись из кустов, Говард заметил друга сидящим на земле и нахмурился:
- Ты не думал о белье с подогревом? Оно…
- Я уже говорил тебе. Вчера. То есть, зав…- Винс осекся.
- Не помню,- признался Говард и виновато пожал плечами.
«Конечно, не помнишь! Для тебя это еще не наступило. И наступит ли?»
Винс старался не думать о том, куда он делся после той ночи с остановленными часами. Есть ли его двойник, который продолжает шагать по времени вперед? Или Винс Нуар пропал? Есть ли всё остальное? Весь город продолжает жить как ни в чем не бывало в обратной перемотке, только для Нуара время перекручено и завязано бантиком. Он верил, ему отчаянно хотелось верить, что Набу заметит пропажу, заметит остановившиеся часы, и вытащит Винса из этой западни. И вместе с этим он понимал, что надеяться не стоит. Он говорил об этом шаману уже, казалось, сотни раз, но тот каждый раз слышал эту историю впервые и каждый раз удивлялся. А на следующий (предыдущий?) день забывал. Если бы Набу-из-будущего помнил, он бы что-то сделал, так ведь?
Говард опустился на холодную траву рядом с Винсом, и тот почти машинально прильнул к его плечу. Мун поежился, но ничего не сказал.
- Звёзды,- многозначительно выдал он, задрав голову.
Винс закусил губу. Он думал, пережить это всё снова будет чудесно, но сейчас, проигрывая в памяти все их общие моменты, казалось, не мог вздохнуть – так тяжело было в груди. Он помнил каждую деталь с точностью до секунды – то, как их плечи соприкоснулись, как Говард поднял голову к небу и выдал первое, что пришло в голову.
- Звёзды, - согласился Винс дрожащим голосом.
В тишине они просидели еще несколько минут, Винс разглядывал облачка пара, идущего изо рта, а Говард грел руки, зажав их между коленями. Он думал, о чем таком можно завести разговор с мистером блестяшкой, чтоб тот не отмахнулся. О чем с ним говорить? О боа, единорогах и Гэри Ньюмане? Но когда Говард почти сформулировал предложение, чтоб завязать беседу, Винс внезапно заговорил первым.
- Над нами космос.
Мун замер и удивленно повернул голову. Это не было похоже на обычного Винса, на Винса-фантик.
- Я не могу отделаться от этой мысли теперь, когда вижу звезды. Пространство и время – они прямо вокруг нас. А над нами космос. Очень удобно, если хочешь развить паранойю – «космос смотрит на меня». Очень удобно, если не хочешь чувствовать себя одиноким – «космос смотрит на меня».
Повинуясь внезапному порыву, Говард протянул руку, взял ладонь Винса и сжал её, пытаясь согреть. Но того всё равно трясло. Наверное, не от холода.
- Это не совсем похоже на тебя,- смущенно признался Мун.
- Это тот я, которого ты пока не знаешь.
- Почему мы не встречались раньше? Мне нравится этот вариант, я бы с удовольствием с ним пообщался.
Сейчас всё существо Винса было дрожью. Дрожью ресниц, дрожью замерзших губ, дрожью тонких ног с острыми коленками. Эта дрожь передавалась через сжатую Говардом руку, заражала Муна, присоединяла. Винс не знал, что ему делать, чтоб не разреветься сейчас – горло раздирала горечь.
- Когда ты познакомишь меня с таким глубоким Винсом?- улыбнулся Говард.
Тише шепота:
- Сейчас.
Звезды перемигивались вне зоны досягаемости, и казалось, что единственное, что существует – это то, за что можно ухватиться. Для Говарда – Винс. Для Винса – Говард.
Нуар вцепился в воротник его рубашки так сильно, что ногти впились в ладонь, и в этот момент дрожь прекратилась на те самые мгновения, что он прильнул к губам Муна. Винс пытался запомнить каждую молекулу каждого мгновения – горячие пальцы Говарда у своего колена, запах хорошего табака для трубки, легкое щекочущее прикосновение усов к своей коже и раскинувшийся над ними, под ними, вокруг и внутри них космос. В это мгновение ему казалось, что он может не дышать вечность – если ему будет позволено всю эту вечность потратить на этот поцелуй. На долю секунды он даже поверил, что это сможет повернуть время обратно.
Взгляд Говарда, когда они всё же прервали поцелуй, трудно было передать. Он теперь мог дышать полной грудью, а Винс задыхался всё сильнее.
Он чувствовал, как плавится. Течет тушь; течет ручка, обозначившая дату на запястье; течет время – неумолимо. Они с Говардом стояли в одной реке, но в разных потоках: если Муна захлестнула нежность, то Винса – паника.
Всё же отдышавшись, Говард улыбнулся и позволил себе прокомментировать.
- Ух ты, наш первый настоящий поцелуй.
Винс медленно закрыл глаза.
«Наш последний».

2.

- Может, вы соизволите…?
- Написано – до последнего клиента,- огрызнулся Винс.
Это было совершенно не в его стиле: сидеть ночью в каком-то богом забытом баре из тех, что обычно выбирают разведенные неудачники, пить что-то намного крепче привычного флиртини и чувствовать, как внутри горят злоба и… отчаяние. Уже второй час он мучил нежно любимый сыр косичкой, расплетая и заплетая его снова и снова. Раз за разом. Как будто сыр в чем-то виноват.
Самым обидным было то, что никто ничего не замечал. Не имел возможности заметить. Для всех это было не «что-то Винс не в себе последние пару недель», а «что-то Винс не в себе сегодня», просто потому что ещё «вчера» Винс был привычным.
Бармен кидал на него злые и немного сонные взгляды, но Винсу было плевать. Единороги ускакали, феи улетели, солнечный мальчик сломался. Сломал время и сломался сам, да.
Тихий звон дверного колокольчика заставил бармена вздрогнуть, но Винс даже не повернулся.
- Слава богу, еле нашел,- с облегчением вздохнул Говард за спиной.- Я уже не знал, где тебя искать! Какого чёрта ты здесь делаешь, это так на тебя не похоже.
- О, так вы заберете его отсюда?- ожил бармен.
- Вы должны работать до последнего клиента, сэр, - прищурился в ответ Мун.
Бармен раздраженно фыркнул:
- Вы женаты что ли?
Винс закрыл глаза, жалея, что нельзя так же просто отключить и звуковые анализаторы, когда Говард скажет это: нет, они просто друзья, и у них нет никакого, даже малейшего намека на такого рода отношения.
«Повтори, добей меня».
С каждым днем Винс становился всё дальше от того момента, когда Говард мог бы полюбить его и всё ближе к тому Говарду, в которого влюбился сам. Всё безнадежней, хотя казалось бы, если ты падаешь назад во времени, разве может стать хуже?
- Пойдем отсюда,- рука Говарда мягко легла на плечо друга, тот замер и перестал заплетать сыр.
Лето только успело начаться, но еще не разошлось, поэтому на улице было прохладно. Прикрыв глаза, Винс старался идти по прямой, слушая стук собственных каблуков. Говард шел рядом, убрав руки за спину и наблюдая.
- Что вдруг случилось?
- Я рассказывал тебе. Пытался рассказать тысячу раз, но ты только говорил, что это сказки.
- Не помню такого, сэр.
- Ещё бы.
Совершенно внезапно Говард ухватил друга за ворот куртки и дернул на себя. Винс еле остался на ногах, но, учитывая уровень алкоголя в крови, он чувствовал себя отвратительно трезвым.
- Винс. Я твой друг.
- Бинго! – расхохотался Нуар.- Ты мой друг! Ты мой друг!
Это было сродни накатившей истерике, по сути это она и была. На какой-то момент Винс почувствовал весь идиотизм ситуации, и он показался нереально смешным, но уже в следующий миг он обнаружил себя ревущим в голос. На пустой ночной улице каждый всхлип, казалось, отдавался эхом, которое способно поглотить весь мир.
- Винс, Винс..!- беспомощно махал руками Говард.
Продолжая смеяться, Нуар пытался вытереть мокрые щеки и продолжал сотрясаться от спазмов нехватки воздуха в легких. Он перестал осознавать действительность, перестал воспринимать её и пытаться вникнуть. Поэтому он не чувствовал, как Говард обхватил его за плечи, как его повлекло куда-то в сторону, подняло от земли и понесло под уклон. Он очнулся, только когда на очередном вдохе в рот и нос полилась вода, а пространство вокруг стало невообразимо холодным. Поднявшись и оглядевшись, Нуар понял, что стоит почти по пояс в воде, мокрый до нитки.
- Я и забыл, что тут эта река,- сказал он спокойно.
Говард стоял рядом, там, где было чуть мельче, но в досягаемости вытянутой руки. Человек, которого он сейчас видел, был кем-то смутно знакомым, но таким замученным, что уже не казался родным. Мокрые черные пряди, с которых на лицо стекали струйки грязной воды, придавали ему вид котёнка, которого пытались утопить, но он выплыл. Свет фонарей до реки не дотягивался, поэтому лицо Нуара казалось неземным в холодном лунном свете. Он тяжело дышал, и от его губ поднимались облачка пара.
- О да. Это должен быть тот самый момент, когда ты поймешь, что я нравлюсь тебе сильнее, чем раньше,- ухмыльнулся Винс.
В темноте было не так уж заметно, но Говард слегка покраснел.
- Откуда ты… То есть, с чего ты взял…- сумбурно начал отнекиваться он, сам не уверенный, а стоит ли отнекиваться.
Винс сжал зубы и со злостью ударил кулаками по воде.
- Потому что я, говорю тебе в сотый раз, движусь по времени в обратную сторону! Я тот Винс, которым я стану еще нескоро, тот Винс, который сможет терпеть джаз, который будет оставлять тебе признания в любви на стикерах и лепить их на холодильник, который позволит тебе то, чего еще никому не позволял!
- А где настоящий Винс?- заморгал Говард.
- Я настоящий! Просто меня отматывают, как кассету, которую надо возвращать в прокат!
Мун впал в ступор и даже сделал пару шагов назад – теперь вода доставала ему до колен, и он смотрел на Винса немного сверху вниз.
- Даже для наших сказочных приключений это звучит немного слишком, сэр,- даже как-то смущенно пробормотал Говард.
- Чёрт возьми, ты каждый раз это говоришь! И каждый раз не помнишь этого потом! Всё, что я делаю – стирается, ты не можешь запомнить даже тех вещей, которые невозможно забыть! – колотил по воде кулаками Винс.
- Каких, например?
- Мы целовались, мы целовались под этими грёбаными звездами! – тонкая рука взметнулась в небо, впиваясь указательным пальцем в Орион.- Весь космос это видел, это невозможно отрицать, но ты отрицаешь, потому что этого еще не было!
Говард выглядел абсолютно беспомощно, он только отступал к берегу и протягивал руку Винсу, желая вытянуть его из воды. Он не знал, что сказать, потому что теперь лучший друг казался ему практически незнакомым.
- Пойми меня правильно, Винс, я хочу тебе помочь, правда хочу. И поэтому, во-первых, выйди из воды, ты простудишься.
- Да? А во-вторых? Что будет после?
- Я… я не знаю,- как можно мягче попытался ответить Мун.
- Бинго,- устало согласился Винс, разворачиваясь.
Его мокрые волосы тускло блестели в голубоватом свете, под мокрой футболкой резко выступали лопатки. Медленно, расставив руки в сторону, он пошел по дну вдоль реки, всё удаляясь и удаляясь от Говарда.
- И что это значит?- крикнул тот вслед.
- Хочу хоть раз пройтись по течению, а не против него!

1.

Винс прислонился спиной к одному из холодильников и ждал. Он знал, что дождется – запомнил дату в гарантийном талоне. Нужно было просто найти нужный холодильник и сесть в засаду. Со стилем Винса это было немного сложновато, периодически подходили девочки-консультанты и предлагали то показать бытовую технику, то налить чаю. Винс отказывался – у него была другая цель.
Выжидать пришлось не так уж долго – в конце концов, между стиральными машинками замаячил Говард, ещё без усов, но уже с крайне суровым взглядом знатока.
- Мне нужен холодильник, сэр,- донеслось до Винса, и это значило, что самое время выйти из укрытия.
Он практически отодвинул продавца и подлетел к Муну.
- Привет, я Винс Нуар!
В глазах Говарда промелькнул ужас:
- Тот самый попугай, улетевший из зоопарка?
- Ооочень смешно.
- Я… чем-то обязан вам, сэр?- Говард начал пятиться.
- Просто… скажи, ты меня совсем не помнишь?
- Ни малейшего понятия не имею, если честно.
Винс закусил губу:
- Постарайся, пожалуйста!
- Уверен, если бы среди моих знакомых был кто-то настолько… яркий, я бы запомнил. Вы как пятно, которое отпечатывается на сетчатке глаза и долго не уходит потом.
Взгляд Винса потух. Это «потом» - это то «потом», которое он не застанет уже.
- Вы позволите?- Говард с независимым видом вернулся к попытке купить холодильник, и всё его внимание было уделено теперь консультанту.
Винс отошел к пустующему столу менеджера и присел на его краешек, с горечью наблюдая за Говардом. Это, вероятно, был последний раз, когда Нуар вообще мог его увидеть. Молодого, стройного, но уже любящего безвкусные гавайские рубашки и вельветовые брюки. Голова полна джазом и намерением отрастить усы. Говард деловито осматривал холодильники, но, в конце концов, остановился у того, который он точно выберет, и будет потом сам оставлять на нем стикеры Винсу, если когда-нибудь о нем узнает.
Нуар опустил взгляд, и краем глаза заметил что-то яркое. На столе менеджера лежала стопка неоново-зеленых стикеров, рядом валялась и ручка. Не потратив и минуты на раздумья, Винс схватил ручку, быстро нацарапал что-то на стикере, отлепил его от блока и направился к холодильнику. Говард с консультантом как раз отлучились к кассе, так что путь был свободен. Винс размашистым движением приклеил стикер к холодильнику, пригладил пальцами и отступил на шаг. Стоящий у кассы Говард наблюдал за этим с нескрываемым удивлением. Он замер, глядя, как тощая мальчишеская спина странного парня с французским именем удаляется, становясь всё меньше и исчезая в рядах встраиваемой бытовой техники. Растерянно моргая, Мун медленно подошел к свежеприобретенному холодильнику и растерянно уставился на стикер, которому суждено было стать первым среди сотен. Ядрёно-зеленый, он казался райским островом, оазисом в белизне остального холодильника. Ещё долго Говард, не отрываясь, смотрел на него, хотя читать там особо было нечего, ведь там была написана всего одна фраза:
«Мне кажется, твоё сердце звучит как скат».

@темы: howard/vince, fanfic

---

[Leona Raint]

И еще)

+8

@темы: mighty boosh

---

[Leona Raint]

Тут кое-что нарезалось мной на гифки, наверное стоит поделиться

+14

Пардон за качество, как умеем..)
Если кому-то нужно, могу выложить вторую подборку.

@темы: mighty boosh

---

[pineapple!juice]

не было вроде.
это что, реальное интервью? DD guess not

@темы: noel fielding, julian barratt

---

ughhhhh

[pineapple!juice]

ткните меня, пож-ста, в ЖЖ, где это добро лежит, удалила закладку

.